…Кабы не тягость моя, уговорила бы князь Михайлу в Петербург вернуться. На крыльях бы сама туда полетела. Князь Михайла, со слов матушки своей, опасается очень, что беременность первая, да и я молода, сложения некрепкого. Оно и верно, когда занеможется, все лучше, что свекровь, золовки или княгиня Анна Михайловна сами ухаживать за мной начинают. Каждую прихоть исполнить готовы, хотя утруждать их никак не хочу. Только поговорить не с кем. Свою Энциклопедию разве что прятать не приходится. Свекровь в голову взяла, будто от чтения головокружение начаться может, да и глазам вред. Боже, как скучно! Когда князь Михайлы нет, ввечеру да ночами читать приходится. Девушки мои молчат, знают — прогневаться могу. Чуть что — скажут.
Иван Иванович помог в дополнение к Энциклопедии приобрести преотличный труд господина Морери — «Большой исторический словарь». Вышел он без малого сто лет назад, а у нас никто и не знает, хоть в Европе сейчас двадцатое издание вышло. Оно-то ко мне и попало. И то интересно, как человеческая мысль на месте не стоит, все новых и новых дорог ищет. На труд господина Морери через двадцать с небольшим лет антидот вышел — труд господина Бейля под титлом «Словарь исторический и критический» с великим множеством поправок и споров с Морери. Автор где неточности заметил, где в прямой спор вступать стал, — цитат из разных трудов множество приводит. Как на диспуте публичном присутствуешь. Комментариев в десять раз больше, чем текста! За один раз разве что в одном примечании разберешься, да и то сразу не усвоишь. Кажется, все виды наук собраны; и география, и история, и филология, и литература, и филозофия, и теософия. Ее императорское высочество Екатерина Алексеевна говорила, что главное — человек все по своему разуму представлять начинает. Только французы в этом самых высоких вершин достигли, в подлинное царство разума войти смогли. Один издатель решил на французский язык знаменитую английскую «Энциклопедию и Универсальный словарь искусств и наук» Эфраима Чемберса перевести и с тем обратился к господину Дидро. Дидро же решил создать совсем новый труд — вместе собрать все, что человеческой мысли открылось. Потому и назвал свое издание «Энциклопедия, или Систематический словарь наук, искусств и ремесл», выбранный из лучших авторов и особенно из английских словарей обществом ученых и расположенных по порядку, Дидро — и в отделе математики — Д’Аламбером. Потщиться надо и Чемберсову энциклопедию сыскать — для сравнения.
— Ну, матушка сестрица, наконец-то опросталась молодая княгинюшка наша. Страх подумать, как намучилась.
— Не говори, Анна Михайловна, минута была — думала, простимся мы с ней. Слава Создателю, выдюжила! День да ночь целые промаялась.
— Так и ты, сестрица, от нее не отходила.
— А как прикажешь? Неужто повитухе доверишься?
— Назвать-то как новорожденную решили?
— Похвастать могу — по бабке: Анастасией.
— Сама захотела, сестрица?
— Не я сама, а Катерина Романовна. Князь Михайла и подумать не успел, как Катерина Романовна нас с ним просит.
— Вот и славно. Всех уважить молодая княгинюшка умеет.
— Только знаешь, сестрица, так что-то мне кажется, не больно она рада дочке. Все о сыночке толковала, радовалась, что Михайлой по отцу назовут.
— Э, матушка, дело молодое. Лиха беда начало, а там, Бог даст, и сыночков и дочек еще принесет.
— Да я ей так и сказала.
— А она?
— Что она! Молчит, головой кивает да вздыхает: тяжко больно первенец-то дался.
— А князюшка наш как?
— Рад без памяти. Мне, толкует, много наследников надобно, не угасать же дашковскому роду.
— Жены словом каким невольным не обидел?
— Веришь, сестрица, будто и не гвардеец, будто не штабс-капитан, да еще Преображенского полка — все так ласково да деликатно, с Катериной Романовной как с дитем малым.
— А дальше-то что — здесь жить станут аль в столицу ворочаться? Вон государыня какое поздравление да гостинцев крестнице на зубок прислала! Глянула на фермуар — глаза от блеску заболели. Бриллианты все прекрупные и воды чистейшей.
— Да уж своего счастья при дворе упускать никак не надобно. Только императрица отпуск князь Михайлы продолжила, чтоб при жене да при матери побыл.
— И то славно, нас всех порадует.
— Да князь Михайла положил в орловские поместья с Катериной Романовной поехать, супруге показать, может, и к хозяйству помаленьку приучать. Не век же во дворцах паркеты натирать. Коли дети пойдут, и в поместье посидеть не грех, делом заняться.