Вот почему летом 1949 года, по окончании учебы в актерской школе, Грейс в первую очередь беспокоила ее собственная артистическая карьера. Ежегодно двое лучших студентов Американской академии получали приглашение в труппу престижного театра округа Бакс в Нью-Хоун, в Пенсильвании, и в 1949 году в числе этих двух счастливчиков оказалась Грейс Келли.
Драматический театр округа Бакс представлял из себя приспособленный под зрительный зал амбар на границе Нью-Джерси и Пенсильвании, чуть в стороне от того места, где Джордж Вашингтон совершил свою знаменитую переправу через реку Делавэр, Это было уютное, романтичное место, расположенное посреди поросших лесом холмов, место, куда было приятно приехать летним вечером из Филадельфии или даже самого Манхэттена. Публика обедала в местной гостинице, а затем неспешно направлялась в театр, где ее ожидал час-другой приятного времяпрепровождения. Театр округа Бакс как нельзя лучше подходил для первого профессионального выступления Грейс. Она без труда выучила свою роль: ведь это была Флоренс Маккрикет, инженю из пьесы ее дяди Джорджа «Факелоносцы».
Джордж Келли был в восторге, что его племянница начинает свою артистическую карьеру со столь знаменитого спектакля, и поэтому попросил Ганта Гейтера, своего друга-продюсера, посмотреть выступление Грейс, чтобы затем, возможно, пригласить ее для участия в других постановках. Однако драматург отклонил предложение Гейтера пойти на спектакль вдвоем.
— Что бы я пошел смотреть постановку какого-то летнего театрика?! — воскликнул он.
— Да ни за что в жизни!
Создаваемые на лето труппы в те годы, когда телевидение только вступало в жизнь, были для начинающих актеров и актрис чем-то вроде тренировочной площадки. Это был эквивалент английских приморских театров.
«Недолго репетировали, недолго играли, — вспоминает Натали Кор О'Хэр, которая вместе с Грейс в начале пятидесятых играла в театре округа Бакс. — К пятнице у вас возникало чувство, что роль наконец-то начинает получаться. Но затем вы играли еще пару спектаклей — и все».
Так как Грейс не могла похвастаться большим актерским опытом, то подпись под ее фотографией на афише театра округа Бакс почти ничего не говорит о ней самой, но зато подробно расписывает заслуги ее отца, брата Келла и дяди Джорджа. Однако Грейс доказала, что она профессионал в своем деле.
«Для молодой особы без какого-либо значительного сценического опыта, — писал один из ведущих филадельфийских критиков, — мисс Келли с честью выдержала крещение театральной рампой. С того места, где я сидел, мне казалось, будто Грейс стала чем-то вроде театрального факелоносца своей семьи».
Так как родители Грейс все еще никак не могли прийти в себя после злополучного визита Ричардсона, они не позволили ей снять квартиру где-нибудь поблизости от театра. На протяжении всех двух недель репетиций и спектаклей она была вынуждена по-прежнему жить у себя на Генри-авеню. Каждое утро Грейс на машине уезжала за тридцать пять миль, а затем проделывала то же расстояние вечером, возвращаясь домой.
Однако признание, завоеванное ею у театральной публики, не могло не произвести впечатления на старших Келли. В вечер премьеры Джек и Маргарет решили, что пора позабыть старые обиды. Сегодня в театре блистала их дочь, и гордые родители восседали в первом ряду, подбадривая свое чадо. Джек Келли сиял от гордости. Успехи Грейс в его глазах были успехами всего их семейства, и Джек привел с собой целую свиту знакомых, чтобы они разделили с ним его торжество. Грейс, его средняя, ничем не выдающаяся дочь, наконец-то совершила нечто достойное поощрения, и, судя по всему, впереди ее ждали новые успехи.
Грейс добилась для себя роли в постановке трагедии Стриндберга «Отец» с Реймондом Мэсси в главной роли. Это был амбициозный проект, в котором заслуженный мастер выступал одновременно как актер и как режиссер. Он выбрал Грейс на роль своей терзаемой муками любви дочери. После премьеры в Бостоне предполагалось в конце ноября перенести спектакль в Нью-Йорк, где Грейс должна была встретить свой двадцатый день рождения.
Однако ей вряд ли удалось бы осуществить эти планы, останься она по-прежнему у себя на Генри-авеню. Даже для Джека и Маргарет Келли стало практически невозможным держать на привязи взрослую дочь, чье имя должно было блистать на Бродвее в созвездии знаменитостей. Да и, с финансовой точки зрения, Грейс была независима от родителей. Она зарабатывала солидные гонорары как манекенщица, а теперь, к тому же, стала получать большие деньги как актриса.