— С Элеонорой Дузе ее, конечно, не сравнить, — сказал как-то раз Тед Пост, который был ее режиссером в двух эпизодах «Опасности», популярного детективного сериала, — однако Грейс не откажешь в трудолюбии. Она слушала вас и выполняла все, что от нее требовалось.
Большинство телепостановок перекочевало на экран с театральных подмостков, отчего у Грейс появилась возможность в перерывах между «мыльными операми» сыграть некоторые из заветных ролей, которые оставались недосягаемыми для нее на Бродвее. Одна из пьес
— «Лебедь» Ференца Мольнара, гвоздь бродвейского репертуара, — повествовала о душевных терзаниях юной княгини. Несчастная героиня разрывалась между страстной любовью дерзкого красавца — между прочим, ее учителя фехтования — и ухаживаниями меланхоличного принца, которого родители прочили ей в мужья. 9 июля 1950 года имя Грейс Келли украшало афишу «Лебедя» в постановке Си-би-эс.
Грейс настолько увлеклась телевидением, что решила расстаться с карьерой манекенщицы. К тому же, она оказалась чем-то вроде центра притяжения для других начинающих актеров, которые надеялись, что им тоже перепадет кое-что от ее коммерческого успеха. Однажды Элиа Казан спросил у Грейс, не сможет ли она уделить хотя бы чуточку времени молодому человеку, который готовился к чрезвычайно важному для него прослушиванию. Свободен тот бывал только по выходным, поскольку в течение недели вынужден был работать у своего отца, чтобы как-то прокормить собственную семью.
— Я намеками пыталась объяснить ему всю бесполезность этой затеи, — вспоминала Грейс двадцать лет спустя. — Я говорила, как трудно найти работу, напоминала, что большинство актеров в Нью-Йорке вечно ходят полуголодными. Я советовала ему не бросать работу, чтобы он смог прокормить жену и ребенка, или, на крайний случай, участвовать в любительских постановках, если он без этого жить не может.
Эта история стала «коронным номером» в воспоминаниях Грейс; обычно она до самого последнего момента не раскрывала имени начинающего актера, которого она, пройдя суровую жизненную школу на телевидении, пыталась отослать назад в самодеятельность. Звали того молодого человека Пол Ньюман.
Каждое лето с 1951 по 1953 год Грейс Келли отправлялась в театр округа Бакс. Она бралась за любую роль, которую для нее доставала Эди Ван Клев. Честолюбивые устремления Грейс все еще были направлены на работу в театре, и поэтому она отказывалась от предложений телевизионщиков, если только ей подворачивалась настоящая сценическая роль. Грейс обожала сам выход из-за кулис к огням рампы, ей нравилось слышать, как зал затихает, как только занавес взмывает вверх; и еще, совсем как в детстве, она пыталась завоевать одобрение отца.
«Мистер Келли любил театр, но явно недолюбливал кино и телевидение, — вспоминает продюсер Джин Дальримпл. — Он был против того, чтобы его дочь снималась».
Неугомонная, вечно полная новых идей, Дальримпл возглавляла «Сити-Сентер» — субсидируемый из городского бюджета театр на Манхэттене. Располагался он в «Мекка-Темпл», на Пятьдесят пятой улице, и специализировался на недорогих постановках классики.
Дальримпл как-то раз прошла за кулисы, чтобы поздравить Грейс после ее первого, хотя и скоротечного успеха на Бродвее в стриндберговском «Отце». Дальримпл видела в Грейс идеальную кандидатку на роль Роксаны в «Сирано де Бержераке», которую давно мечтала поставить у себя в театре. Как ни странно, но в лице Джека Келли Дальримпл обрела союзника. Уж если его дочери суждено быть актрисой, то пусть уж лучше она появляется на сцене в серьезных и респектабельных классических постановках.
«Он наслушался всяких ужасов, — вспоминает Дальримпл, — о том, как в Голливуде бедные актрисочки вынуждены спать с кем попало, лишь бы получить хорошую роль. О театре он таких гадостей не слышал — ну, если только о девчонках из кордебалета».
К 1951 году, когда Грейс вновь возвратилась на летний сезон в театр округа Бакс, она уже по праву могла называться звездой телесериалов. Однако во всем, в том числе и в собственном мнении, зависимая от отца, Грейс не считала свой успех на телевидении предметом особой гордости. В ее глазах настоящими актерами были ветераны летнего театра.
— Вы, должно быть, не помните меня, — робко обратилась она к Саре Сигар, одной из старейших актрис округа Бакс, которая, наоборот, прекрасно запомнила Грейс и частенько смотрела пьесы с ее участием по телевизору. — Я Грейс Келли. Помните, я еще играла в «Факелоносцах».
В постановке сезона 1951 года «Упор на молодость» Грейс выступила в паре в Джеромом Коуэном — второстепенным киноактером, творческий пик популярности которого пришелся на тридцатые годы и который даже не пытался скрывать, что завидует телевизионному успеху Грейс.