Впоследствии они, как водится, пропали, и перепроверить ничего нельзя. Для своей «Истории Российской» Татищев выписал из тех тетрадей довольно много разных сведений о первых князьях, которые не совпадают с данными ПВЛ.
В подлинности Иоакимовской летописи есть большие сомнения, но так или иначе требуется объяснить: почему ее автор, будь то Татищев, монах Вениамин, архимандрит Мелхиседек или епископ Иоаким, поместили Ольгу «в Скутары», а не «в Суду»?
Во-первых, где это все? Суд, то есть залив Золотой Рог, находится на европейской стороне пролива Босфор, разделяющего Европу и Азию, и непосредственно граничит с историческим центром города и Большим царским дворцом.
«Скутары» Татищев определяет как «предместье, или слобода, близ Константинополя». Действительно, Скутары – старое греческое название района Стамбула, который сейчас называется Уксюдар. Он находится прямо напротив Суда, через Босфор, то есть на азиатской стороне пролива. Как видим, это совершенно разные объекты, и быть одновременно здесь и там никак невозможно.
А что там было в X веке? В раннем Средневековье (и задолго до него) на месте Уксюдара находился древнегреческий город Халкедон. Он имеет свою очень интересную историю, но мы на ней останавливаться не будем. Важно то, что во времена Ольги это место называлось Халкедон. Свидетельство тому, например, житие преподобного Луки Столпника, носящего прозвание Халкедонский. Он совершал свои подвиги во второй половине X века, включая то время, когда Константинополь посещало русское посольство с Ольгой во главе. То есть если бы ей действительно пришлось ждать на другом берегу Босфора, она сказала бы: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Халкедоне». Название «Скутары» было известно в XVIII веке, но не в X.
Если эта ее фраза выдумана поздними «летописцами», то были ли у них причины помещать ее в Скутары-Халкедон вместо Золотого Рога? Может, во времена Татищева именно там полагалось находиться приезжим из России? Первое диппредставительство России в Турции возникло в 1701 году, а современный участок для него был приобретен в середине XVIII века – именно тогда, когда Татищев получил «тетради Мелхиседека». Мне не удалось установить, где помещались русские дипломаты до того (вероятно, там, где выделят место под постой турецкие власти), но с середины XVIII века представительство находится на европейском берегу Босфора. То есть гораздо ближе к древнерусскому «подворью Святого Мамы» (буквально в нескольких километрах), чем к Скутарам – через пролив.
То есть вроде никаких причин выдумывать фразу, согласно которой Ольга ждала «в Скутарах», у историков XVIII века и ранее нет. Но и объяснение этого слова Татищевым тоже удовлетворительным признать не выходит. Надо искать другие пути. И этот другой путь есть. Идея не моя: я ее нашла у А. Александрова, («Во времена княгини Ольги», книга «Святая княгиня Ольга», изд. Сибирская Благозвонница, Москва, 2012). Он пишет следующее:
Непонятное «в скутарех» расшифровывается просто: в скандинавских языках, в частности, в шведском, это множественное число от «skutur» – «одномачтовое судно»… «В скутарех» – это явный скандинавизм в прямой речи Ольги, ставшей, вероятно, пословицей и вошедшей в летопись… Таким образом, часть фразы в ответе Ольги греческим послам может быть реконструирована как «…I skutor pa sundet» – «…в ладьях в проливе». (Конец цитаты.)
Я проверила эту возможность по пособию М.И. Стеблина-Каменского «Древнеисландский язык»: там есть в словаре «skuta» – «лодка», множественное число – «skutur». Но вполне понятно, что Татищев, не будучи «норманистом» и не знавший древнескандинавского языка, подобрал понятное для него объяснение непонятного слова. Но вот похоже, что слобода Скутары, известная во времена самого Татищева, во времена Ольги называлась город Халкедон. Не могу сказать, когда Халкедон превратился в Скутары, но в самых подробных трудах о византийском прошлом Стамбула есть Халкедон и нет Скутаров. Лиутпранд Кремонский, дипломат и историк, именно во времена Ольги два раза посетивший Константинополь, упоминает Халкедон.