Подвиг святой Ольги не был забыт потомками. «Се первое вниде в Царство небесное от Руси», — писал о ней киевский летописец. И он же прославлял святую княгиню: «То была предвозвестница христианской земле — словно денница пред солнцем и словно заря пред светом. Она сияла, как луна в ночи, — так и она светилась среди неверных человеков, аки бисер в кале, ибо осквернены («кальны». — А.К.) были грехами, не омыты святым крещением…» «Русское познание Бога, начаток спасению нашему», «первоначальница сынов русских», ходатай пред Богом за Русскую землю — такие эпитеты прилагаются к ней в летописной похвале{318}. А автор древнейшей редакции ее Жития сравнивал княгиню уже не с зарей, но с самим солнцем, воссиявшим над Русью, — но и такое сравнение не казалось ему достойным святой княгини, ибо «солнце многажды скрывает свет свой, заслоняясь облаком», а свет, исходящий от Ольги, не тускнеет и после ее смерти. «Или с луною сравнить ее?! — восклицал он, — но луна то растет, а то порой умаляется; или уподобить ее лику звездному?!» — но и это не может передать всего величия первой русской правительницы-христианки{319}.
Не было забыто и место погребения Ольги, не обозначенное никаким курганом или могильным знаком. Через несколько лет после своего крещения киевский князь Владимир решил перенести останки бабки в новопостроенную церковь Пресвятой Богородицы — так называемую Десятинную, ставшую при нем главным храмом Киевской Руси. Когда мощи Ольги были извлечены из земли, они оказалось целыми и невредимыми: время не тронуло их. «…Блаженный же великий князь Владимир… пришел с митрополитом, и со всем священным собором, и с фимиамом, и со псалмопением на место, где лежали честные мощи святой княгини Ольги. И раскопали землю, и обрели тело святой, нерушимо пребывающее даже и до сих пор, словно и прежде. Святой же князь Владимир и все, бывшие там, прославили Бога, даровавшего им честные мощи святой княгини Ольги… Святой же князь Владимир взял честные и священные мощи святой княгини Ольги со псалмопением и с фимиамом и положил их в церкви Святой Богородицы честно во гробе каменном малом»{320}.[211]
В Псковской редакции Жития, составленной в XVI веке, говорится о том, что обретение мощей случилось «по истечении многого времени по преставлении святой». Более определенную дату — хотя конечно же весьма приблизительную и условную — позволяет назвать другая редакция Жития святой Ольги, вошедшая в состав Степенной книги царского родословия: по сведениям этого источника, мощи княгини «по преставлении ея пребывали в земли лет яко тридесять». Если принять это указание, то торжественное обретение святыни и ее перенесение в Десятинную церковь следует датировать временем около 999 года, то есть самым кануном Тысячелетия Рождества Христова{321}.[212]
Напомню, что христианский мир жил тогда в ожидании близящегося конца своей истории— истекала тысяча лет, на которые был связан сатана, и это грозило небывалыми потрясениями и светопреставлением — концом света. Чудесное явление нетленных мощей первой русской княгини давало надежду на то, что Бог помилует не одну только свою верную рабу, но и всю Русскую землю, воспринявшую от нее свет христианской веры. Именно так должны были понимать случившееся и князь Владимир, и все бывшие с ним.
Так произошло первое в русской истории явление нетленных мощей, и именно с этого события следует по праву начинать историю собственно русской святости{322}.
Разные источники по-разному описывают гробницу княгини Ольги. По свидетельству древнего Проложного жития, князь Владимир «взял от земли тело бабы своей нетленно, и вложил его в раку деревянную, и поставил в церкви Святой Богородицы»{323}. Однако та гробница, которая стояла затем в киевской Десятинной церкви, привлекая множество верующих, была каменной. «Гроб камен мал» — так описана она и в «Похвале» святой Ольге{324},[213] и, вслед за ней, в Псковской редакции Жития.
Историки делают из этого вывод, что мощи святой Ольги перезахоранивались по меньшей мере дважды: сначала они были положены в деревянную раку, а затем — но когда именно, неизвестно — в каменный саркофаг[214]. Впрочем, возможно и иное объяснение: останки княгини могли быть лишь перенесены из первоначального места ее упокоения в деревянной раке, а уже в церкви переложены в заранее приготовленную каменную гробницу, причем деревянная рака сохранена в церкви в качестве почитаемой святыни (именно так обстояло дело при перенесении мощей первых канонизированных русских святых Бориса и Глеба в 1072 году){325}.[215] Наконец, сама деревянная рака могла быть сразу же вложена в каменный саркофаг.
212
Обычно историки датируют перенесение мощей св. Ольги 1007 г., ссылаясь на то, что под этим годом «Повесть временных лет» сообщает о перенесении в Десятинную церковь не названных по имени святых (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 129). Однако употребление летописцем множественного числа («пренесени святии») подсказывает, что речь скорее идет о мощах св. Климента Римского и его ученика Фива, вывезенных князем Владимиром из Корсуни в 989 г. и позднее положенных в Десятинную церковь.
В рассказе о перенесении мощей св. Ольги в Степенной книге упомянуто имя киевского митрополита Леона (Леонта); однако достоверность существования киевского митрополита с таким именем во времена св. Владимира ставится исследователями под сомнение.
213
Почему гроб св. Ольги назван «малым» и по сравнению с чем он «мал», неясно. Возможно, здесь сказалось влияние церковных песнопений о Спасителе («во гробе мале обитавши»), где эпитет «малый» имеет особый смысл: «отмечает неизреченное смирение Сына Божия» (см.:
214
Так считал, например, Н.К. Никольский: по его мнению, упоминание каменного гроба княгини Ольги свидетельствует о позднем происхождении «Похвалы» княгине, испытавшей влияние позднейшей редакции Жития Ольги, «так как, конечно, рака деревянная была устроена ранее каменной, а не наоборот»
215
По свидетельству летописи, князья, участники торжественной процессии, «вземше первое Бориса в древяне раце», а в церкви его мощи «вложиша… в раку камену» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 181—182). В 1191 г. первоначальные деревянные раки св. Бориса и Глеба были перенесены из Вышгорода в Смоленск и стали одной из почитаемых святынь смоленского Смядынского монастыря