РУСЬ НА СУХОПУТНОМ ВОСТОЧНОМ ПУТИ
Как заметил крупный исследователь культурных, политических и торговых отношений Европы раннего Средневековья А.В. Назаренко, ошибочные попытки рассматривать роль разных этнических элементов в формировании Древней Руси по отдельности, упуская к тому же влияние Византии, прискорбны, но в то же время оставляют разумным историкам способ отличиться, рассматривая исторические взаимосвязи в комплексе. Между прочим, он указал на то, что по источникам учёные давным-давно знали, но осознать не могли: помимо путей "из варяг" (с Балтики) в персы и в греки, важнейшим в IX–X вв. (и много позже) был сухопутный путь на восток из Германии и Франции. Немцев и тем паче франков никто из норманистов и антинорманистов вообще в расчет не брал.
А между тем именно в Вертинских анналах, летописном своде Сен-Бертенского монастыря на севере Франции, в первый раз упомянута русь.
В статье 839 г. французский монах-хронист записал, что "в пятнадцатые календы июня" (18 мая) к "императору Запада" Людовику Благочестивому (правителю франков из рода Каролин-гов, 814–840) прибыло посольство от византийского императора Феофила (829–842). В императорской резиденции Ингельгейме митрополит Феодосий и сановник-спафарий Теофаний вручили владыке Запада подобающие дары, поздравили с военными победами и предложили подтвердить мир и союз между двумя державами. Посольство было дежурным, но Людовика весьма заинтересовали люди, которых византийские послы привезли с собой и просили сопроводить на родину, к "народу рос":
"Он (император Феофил. — А.Б.) также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ, называли рос, которых их король, прозванием каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми [путями] и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров, очень жестоких и страшных народов".
Людовик Благочестивый, сын и наследник Карла Великого, был человеком весьма образованным и имел хороший геополитический кругозор. Как и император Феофил, он вёл множество войн с мусульманами и старался распространить своё влияние на славянские земли: и вдоль побережья Балтики (у бодричей), и в Подунавье (где он основал Восточную Марку на месте будущей Австрии), и на Адриатике (Карантанская морка). Логично предположить, что император Запада, подобно его противникам-мусульманам, знал о Руси во главе с русским каганом: титулом степным, но употреблявшимся самими русскими (даже патриотичный митрополит Илларион в середине XI в. называл так великих князей Владимира Святого и Ярослава Мудрого).
Императора Запада крайне насторожило, что послами Руси оказались скандинавы. Набеги викингов уже полтора десятилетия допекали его страшно. Попытка крестить данов и шведов фактически провалилась. Гамбург, куда Людовик поставил для этого епископа, ещё держался, но более крупный торговый город Дорестадт подвергался грабежам чуть ли не ежегодно, а Антверпен был разрушен. Крайне важная для империи франков международная торговля была под угрозой. А теперь скандинавы явились послами Руси, через которую шёл не единственный, но важный для франкских купцов водный путь в Византию с Балтики. Неудивительно, что Людовик Благочестивый отнёсся к ним с чрезвычайными предосторожностями, зафиксированными в Вертинских анналах:
"Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов (шведов. — А.Б.), как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет. И это он не преминул сообщить [императору] Феофилу через своих упомянутых послов и письменно, и то, что он охотно принял (послов Руси? — А.Б.) по сильному его желанию, а также, если они будут найдены верными, и для них было бы дано разрешение на возвращение в отечество без опасности; их следовало отпустить с помощью (от императора Запада. — А.Б.); если в другой раз вместе с нашими послами, направленными к его присутствию, появился бы кто-нибудь из таких [людей], он сам должен был назначить решение".