— Золотых дел мастер⁈
— Ну а что? Сам говорил… — Аглашенька, девочка понимающая, понизила голос, — на Алтае серебро должно быть. А у нас уже и мастер под него есть. Будет всякие украшения и подвески делать. Чего добру пропадать.
Девочки. Только им и мыслей, что про украшения. Под алтайское серебро у меня мастер уже припасен. Хотя… думаю, серебра там хватит и на монеты и на украшения и даже на серебряную посуду хватит. Вот насчет серебряных статуй в полный рост — уже не знаю. Шутка.
Так вот — она мне, конечно, сообщала, сколько людей приведет с собой, но я и не представлял, что их столько. «Несколько тысяч» на словах — это одно. А когда эти несколько тысяч приехали в Омск, с повозками, вещами, женами и детьми…
Как бы Омск не лопнул от такого наплыва.
3
— Вы их что, от самой Руси тащили⁈
Впрочем, коровы, пришедшие вместе с караваном переселенцев, выглядели так, как будто вполне могли прийти в Омск не то, что от Москвы, а хоть от самого ю Лиссабона. Невысокие, бурые, кудряво-лохматые, мрачно глядящие исподлобья, они выглядели так, как будто их бабушка согрешила с медведем. Причем далеко не факт, что именно медведь был инициатором греха. У меня на глазах одна из коров ударом широкого копыта выбила из-под снега пучок прошлогодней травы, осмотрела его искоса, и меланхолично отправила в рот одним движением лилового языка,
Блин, надеюсь, эти коровы по ночам не охотятся на случайных прохожих…
— Неет, — отмахнулась Аглашка, мы их у башкир купили.
— У башкир? — еще больше удивился я.
Мой опыт общения с башкирами говорил о том, что от них проще получить неприятности, чем стадо коров и овец. Последние блеяли где-то в отдалении, как будто жалуясь, что их мало того, что тащили сотни верст по зимней дороге, так еще и притащили не куда-нибудь, а в Омск. С другой стороны, впрочем, мой опыт общения с башкирами ограничивается только встречей с разбойничьей шайкой. А моя хозяюшка явно общалась с более законопослушными людьми. Зря только переживал за нее… С третьей стороны: лучше зря переживать, чем переживать, да еще и не зря, верно?
4
Старик Никола, со своим вечным мешком за плечами, бросил быстрый взгляд на кучкующихся в отдалении пасечников. "Медовуха «Никола», пей «Николу»!'. Господи, что за бред в голову лезет, откуда это…
— Вон того лохматого не бери. Пасечник из него негодящий, его пчела не любит.
Я с сомнением посмотрел на упомянутого «негодящего». Пес его знает, с чего Никола решил, что он не подойдет в пасечники. Вроде никакого особого отличия от всех остальных новоприбывших мужиков не было: все с бородами, все в меховых колпаках, в шубах. Только цвет ткани отличается, которой шубы покрыты, от белой некрашеной, до вырвиглазно-красной. Чем только красили, интересно… У «негодящего», например, шуба была красновато-коричневая, как пасхальное яйцо.
— И куда ж я его дену? Обратно за тысячу верст на Русь отправлю?
— Зачем? — отмахнулся Никола, — Пусть куда хочет идет. Только к пчелам его не подпускай. Лучше вон того бери, что с глазами, как будто его пчелы покусали.
— Это башкир, — неожиданно для самого себя обиделся я за представителя башкирского народа.
— Как будто башкир пчелы не кусают, — логика ответов Николы меня поражала. То ли у него мышление и впрямь альтернативное на всю голову, то ли он просто надо мной глумится.
5
— Аглашенька, помоги мне сарафанчик подобрать.
— На твой размер, Викешенька, тут сарафанов не пошили.
Нет, так-то она права: после обретения Источника я начал раздаваться во все стороны, что в рост, что в ширину, получая настоящий боярский размер. Но, блин!
— Так я ж не себе!
— Вот это и настораживает. На кого это мой любимый собирается надевать сарафан?
— Было бы хуже, если бы я собирался с кого-то сарафан снимать…
— Таак…
Аслашка остановилась и, привстав на цыпочки, потянула меня за бороду. В отличие от всего тела — редкую, не собиравшуюся разрастаться и больше напоминающая козлиную. И не сбреешь нафиг — боярам без бороды не положено.
— Так кому сарафанчик-то?
Ну вот как ей объяснить? Сказать, что сарафанчик предназначен для металлической статуи мертвой девушки, которая стала призрачным хранителем терема Сисеевых под кодовым именем Голос? Да после таких объяснений Аглашенька меня так же за бороду к ближайшему же лекарю для скорбных разумом отведет. Тем более, что про статую Голос она не знает. Хоть и говорят, что между любимыми-тайн быть не должно, но все же это не только моя тайна.