В общем, тяжелое это дело — руководить людьми. Не рекомендую.
Я вздохнул и снова посмотрел на подчиненных. Нет, возможно, мой суровый взгляд был бы весомее, если бы я стоял, тяжело опираясь о стол, как в том меме. Но стола у меня нет, как-то знаете ли, тяжело было бы его таскать по степям и горам. Так что совещание у нас проходит в военно-полевых условиях — в разбитом шатре, таком, чтобы все поместились.
В этом месте мой мозг решил задуматься над крайне важным вопросом: в фильмах про войну всегда показывают генералов в какой-нибудь палатке, похожей габаритами на мой шатер, склонившихся над картами. И карты, что интересно, лежат на столе. Они, генералы, эти столы с собой таскают? Или на месте сколачивают? Или как это вообще?
Короче, о чем только не задумаешься, только б не приступать к тяжелому разговору.
Я еще раз вздохнул и в третий раз бросил взгляд на подчиненных. Пришел взгляд только с тиной морскою… Мозг, скотина! А ну не отвлекайся!
Итак, совещание на тему «Что делать?» можно считать открытым. Отлично, начало положено… Во главе стола — фигурального — я, в боярской шубе, шапке, с бородой и посохом, о который я опираюсь, аки Иван Грозный перед разговором с сыном. Подчиненные собраны и смотрят на меня, ожидая, что я скажу что-нибудь умное.
Аглаша, моя любимая скоморошка.
Клава, моя любимая, единственная и названная сестренка.
Тетя Анфия, моя единственная на несколько тысяч километров кровная родственница. Интересно, а невеста может считаться кровной родственницей? А жена…? Мозг!!!
Настя, моя природная ведьмочка.
Ее муж, мастер-зеркальщик. От него, правда, толку на совещаниях немного, он все равно думает только о двух вещах — своих любимых зеркалах и своей любимой жене.
Дита, моя бесовочка, о чем никто не знает, кроме тех, кому положено. Мой эксперт в области нечисти.
Мой священник, тоже в каком-то смысле эксперт в области нечисти, только с другой стороны.
Христофор, мой палач. От него, конечно, сейчас толку тоже мало, ибо пытать некого, не говоря уж про казнить.
Нафаня, командир моих стрельцов.
Ржевский, мой верный поручик… и куда, он, кстати, пялится? Тетушка, не отвлекайте моих людей! Хотя… Чтобы отвлечь Ржевского — достаточно просто быть женского пола.
Никола, мой личный пасечник… блин, он-то как на совещание затесался? Вот суперспособность просто у человека — оказываться везде и всюду, причемтаким видом, как будто ему можно, положено и назначено.
Я пересчитал присутствующих… мозг, не отвлекайся, блин!
Тринадцать.
Ну и зачем я вообще считал? Теперь не могу отделаться от мысли, что в Гарри Поттере тот, кто первый встал из-за стола, за которым сидело тринадцать человек — тот первый и умер. Сириус Блэк, если мне память не изменяет.
Так, ну что? Вздохнул, посмотрел, посчитал — что там еще осталось сделать для оттягивания неизбежного? Откашляться?
Я откашлялся:
— Я собрал вас здесь…
Перед моими глазами прошли две необыкновенной величины крысы из «Ревизора». Тьфу ты! Мозг!!!
— В общем, суть такова — я узнал, что в тех краях, куда мы движемся, и где собирались осесть, творится что-то неприятное. Люди оттуда бегут, причина же бегства — неизвестна. Но, как я понимаю, навряд ли они бросают землю, дома, некоторые — и имущество из-за каких-то пустяков, верно? В связи с чем вопрос — знает ли кто-нибудь, что там происходит, может, в разговорах с местными…
Блин. Нашел, что ляпнуть. Чтобы разговаривать с местными — нужно знать язык. А среди всех нас магическим полиглотством владею только я. Хотя я и видал, как мои люди, те же крестьяне, ухитрятся общаться с местными жителями на языке мимики и жестов, но вопрос «А что там у вас вообще творится?» таким образом задать трудновато. Но вдруг у кого-то получилось?
Мои подчиненные переглянулись.
— Я разговаривал с проезжающими, — кашлянул Нафаня, — правда, тогда я не знал, что они откуда-то бегут, просто разведывал, что нас впереди ждет. Ничего не говорили, но явно чего-то побаивались — я сначала думал, что меня. Вроде бы каких-то детей упоминали…