Первым делом моя бригада построила… нет, не терем. Церковь. Встреча с бесом мне категорически не понравилась, так что пришлось строить башню противобесовской защиты, так сказать. После чего мой батюшка насел на меня, как медведь на грибника, требуя, чтобы я уже определился с границами вотчины. Молебном он по ним, видите ли, хочет пройти. А для того, чтобы с ними определиться — нужно сначала мой Источник развернуть. А чтобы его развернуть — нужно оборудовать для него надежное укрытие. А чтобы это самое укрытие оборудовать — нужно… в общем, пока никак.
Я еще раз бросил взгляд на кипящую стройку. Вторым делом мне отгрохали терем. Потому что боярин я или хрен собачий? Сколько можно в походных условиях спать, поход давно закончился! Терем получился, честно говоря, не такой солидный, как у Сисеевых, сразу видно, что на скорую руку делался, но мне неожиданно понравился. Высокий, тянущийся вверх острыми крышами, и даже парой башенок. Не то, чтобы в них была категорическая нужда, скорее, это был мой эстетический каприз… короче, боярин я или кто вообще? На остром конусе кровли самой высокой башни даже оставили место под флагшток… вернее, под чупрунный шест. Да, я сам охренел, когда узнал, как сейчас на Руси флагштоки называются. Чупрунные шесты, блин. Видимо, именно поэтому флаги на Руси и не привились. А я вот лелею надежду все же однажды поднять свой собственный флаг… нет, блин, не Веселый Роджер! А какой — я еще сам не придумал. Хочется ж, чтобы прям — ух! У меня и так герб — крокодил без лап, пусть хоть флаг нормальным будет…
Да что там флаг, это так, мой каприз — кстати, не слишком ли я раскапризничался? — тут даже название городу не придумано еще. В честь рода — Осетровск? Глупо как-то. Да и не уверен я, что в Оби осетры водятся, тем более глупо будет. В честь себя любимого — Викентьевск? Совсем глупо, даже Петр Первый в свою честь город не стал называть, в честь святого покровителя назвал. Санкт-Викенсбург? Господи, что я плету… В честь горы — Сереброгорск? И сразу транспарант «У нас водятся деньжата — приходите грабить!». В честь реки — Обск? Фиг выговоришь. Орск? Тогда уж сразу — Оркск. Или, учитывая мои планы — Гномск. Дворфск. Одна гласная на семь согласных, Почти «влк прхл сквз тврз» («волк пробежал через крепость» по-чешски)…
За такими размышлениями я спустился с башни, с которой наблюдал за постройкой будущего Осетровска-Дварфска, прошел коридорами и спустился по лестнице в подвал, еще пустой, не заполненный припасами и пленниками, как было в Мангазее. В одном из помещений, с виду ничем не отличавшимся от остальных, за исключением того, что сюда уже натащили бочонков с чем попало, я обнаружил…
Боярыню Морозову.
2
Марфа Васильевна скучала, меряя шагами помещение, и оживилась, только увидав меня:
— Викентий…
Ее взгляд цепко обшарил меня с ног до головы, явно пытаясь рассмотреть, куда ж я спрятал Источник. Хе-хе, кто ж из бояр так просто тебе это покажет? Мало мне того, что пришлось допустить Морозову в святая святых каждого боярского рода — тайные подземелья, так еще и покажи, где Источник. Это даже не ключ от квартиры, где деньги лежат, это сразу ключи с дарственной на эту самую квартиру, с пробелом на месте фамилии-имени.
Деятельная натура Марфы не позволила ей слишком долго скучать без дела. По слухам, это частая проблема людей, уходящих на пенсию — им внезапно становится нечего делать. И тогда они либо находят себе замещающее занятие, либо тупо потухают, как будто та самая работа, избавиться от которой они мечтали, и придавала им силы жить. Вот и боярыне надоело сидеть в четырех стенах — сначала в повозке, потом в тереме — и она начала искать себе занятие.
Попыталась было набиться в помощницы к моей названной сестренке, Клаве. Но где села — там и слезла. Клава, может, с виду наивная пухленькая девочка с ясными голубыми глазками, но она — дочь князя и прекрасно понимает, куда не стоит подпускать посторонних. А подпускать их не стоит к тому, чем она занимается. А занимается моя милая сестренка тем, что лет через триста назовут — контрразведка. И пусть опыта в таких делах у Клавы не очень много и Морозова могла бы многому ее научить, но тут случай, который описывается фразой «пустили козу в огород». Подпусти Морозову к секретам рода — а они у меня есть, пусть немного, но есть — и очень скоро выяснится, что не контрразведка работает на род Осетровских, а род — на контрразведку. Очень уж любит Морозова тянуть одеяло на себя. Рядом с ней одеяло нужно держать двумя руками, а для верности — еще и гвоздями прибить.