Перекувырнуться через голову — вышло. Превратиться обратно в человека — нет. Облом.
От расстройства я вспомнил даже, что в сказках всякие Финисты-Ясные соколы для превращения об землю бьются. И честно попытался удариться о землю.
Первый раз — ничего.
Второй раз — ничего.
На третий раз, когда я особенно сильно приложился башкой, я увидел, как мимо меня, огибая стволы сосен, прошел натуральный йети. Здоровенный, обросший серой шерстью, на двух ногах… Я понял, что с битьем о землю пора завязывать. А то на четвертый раз я увижу лиловых гоблинов, а на пятый — апостола Петра.
Не решается эта задачка так просто. Не решается.
Я побрел дальше на запад.
И вышел к реке.
И к людям.
4
Хорошая новость — это были мои стрельцы.
Плохая новость — это были мои стрельцы. То есть — люди, вооруженные мушкетами.
И вторая плохая новость — они меня увидели.
Вот что я за волк, блин? Другой бы за километр людей услышал, увидел и унюхал, а я как шел по прямой, так на берег реки и выскочил. И стою такой красивый, на стрельцов смотрю, с расстояния пары десятков шагов. А они — на меня.
Думай, волчара, быстрее соображай. У тебя пара секунд, прежде чем они вскинут ружья и выстрелят. И до деревьев ты добежать уже не успеешь. Надо показать, что ты не просто волк, что ты разумный… да блин! Разумного волка они положат еще быстрее, чем обычного, разумный волк — это оборотень!
Как показать им, что я — не оборотень? Как⁈
Время вышло.
Стволы стрелецких мушкетов начали медленно подниматься…
Думай!!!
Глава 31
1
Я сел на свою мохнатую задницу и быстро перекрестился передней лапой. А потом, для верности, еще раз.
Бороды стрельцов синхронно отвисли. Тот, что стоял справа, молодой, кажись, Филька-Веселуха, еще и мушкет уронил, растяпа. Благо, что мушкет — это вам не пистолет «ТТ», случайно не выстрелит. Из мушкета и специально-то выстрелить — задачка.
Остальные стрельцы бросили быстрый взгляд в сторону неуклюжего коллеги, и перевели его опять на меня. Но стволы своих мушкетов опустили, что радует — значит, мозги мои, хоть и стали волчьими, но соображают еще по-человечьи. Любой намек, что я — разумный, однозначно переводит меня в разряд оборотня. Нечисти. А что может сделать человек, но не может нечисть? Правильно.
Перекреститься.
— Это что, волк — православный, что ли? — спросил тот же Филька и получил подзатыльник.
— Ясно одно — не волк, это, душа христианская в нем… — начал было рассуждать, суд по всему, руководитель группы, Макар, прозванием Волокита. Это я помню точно, не так уж у меня и много стрельцов, чтоб не запомнить их.
Макар, как я уже сказал, начал было рассуждать — за такую манеру долгих и тягучих размышлений его, собственно, Волокитой и прозвали — но его снова перебил торопыга Филька:
— Так он оборотень⁈ Ох ты, лишеньки, сейчас я его… Ай!
— Положи пищаль, Филька, а то опять ударю. Слышал же — душа христианская. Откуда в оборотнях душа-то, подумай своей головой пустопорожней…
А, вспомнил. Этого Фильку Веселухой прозвали не потому, что он постоянно веселится, а потому что дурак, каких поискать, вот всех вокруг и веселит.
Я продолжал сидеть столбом, как какой-то суслик-мутант, размышляя, перекреститься еще раз или это уже будет напоминать клоунаду? Или как вообще о себе напомнить, они там, похоже, про меня забыли уже?
— … бывают такие случаи — колдуны, которых на свадьбу не пригласили, целые свадебные поезда в волков оборачивают. Вот они такими волками всю жизнь и бегают. Не нечисть это, а несчастный человек.
Уф. Алилуйя. Дошло.
— Так, а что теперь с ним делать? Как его обратно в человека-то обратить?
— Про то не знаю, — развел руками Макар-Волокита, — В город надо его отвести, пусть там решают…
Типичное поведение нормального подчиненного. При выявлении проблемы, которую не удается решить своими силами — доложить руководству. Пусть оно думает, у него голова большая и шапка высокая.
— Стойте! — подскочил неугомонный Филька, — У нас же в городе от самого основания свадеб не было! Оборотень это!
Тут стрельцы не выдержали. И Филька получил красивый фонарь под левый глаз. После чего обиженно затих.
— Слышишь, волк, — осторожно подошел ко мне Макар. И, как я заметил, несмотря на все свои рассуждения, подходил он так, чтобы не перекрывать поле обстрела для своих товарищей. Которые стволы-то опустили, а мушкеты наизготовку держат.
Я кивнул. Мол, слышу, слышу.
— В город с нами пойдешь?
Я кивнул. Туда мне и надо. Там много специалистов, там Клава, там Настя, там, в конце концов, отец Савватий. Хоть кто-нибудь, да решит, что со мной делать, как меня в волка закукожили и как меня обратно раскукоживать.