Перебив всех захватчиков, освободив пленников и конфисковав большую часть награбленного, Ренольд вновь, как и три года назад на стенах Антиохии, покрыл себя славой и заслужил едва ли не единодушное восхищение жителей.
Тем временем на юге молодой король Бальдуэн, теперь уже полновластный правитель Иерусалимского королевства, силой оружия смирив властолюбивую родительницу, решил, наконец, покончить с раздражавшим всех его предшественников осиным гнездом у себя под боком.
Пятьдесят лет Аскалон, одна из самых северных крепостей египетских Фатимидов на побережье, оставался бельмом на глазу Иерусалимской короны. Оттуда язычники не раз совершали грабительские рейды к стенам самой столицы Утремера. Наступил момент положить конец бесчинствам неверных.
25 января 1153 года соединённая армия королевства с обозом и осадной техникой появилась в окрестностях Аскалона. В экспедиции Бальдуэна приняли участие не только практически все бароны (включая и тех, кто недавно отшатнулся от короля, сохранив верность Мелисанде), но и большой отряд храмовников во главе с великим магистром, Бернаром де Тремелэ. Соперники последних, госпитальеры, решили не отставать и также выступили под предводительством главы своего братства, Раймунда дю Пюи.
Духовенство Утремера, представленное верхушкой клира, самим патриархом Фульке, архиепископами Тира, Кесарии и Назарета, а также епископами Вифлиема и Акры не забыло о душах верующих. Чтобы им было не так жалко своих ничтожных жизней, отданных за великое дело, князья латинской церкви на Востоке захватили с собой самую дорогую для паствы реликвию, Святой Крест, на котором за грехи человеческие претерпел сам Спаситель.
В общем, собрались все, кто мог. Антиохия и Триполи не в счёт, там у власти остались женщины да отроки. Вдовам да сиротам перебиться бы кое-как, где уж тут воевать?
Именно тут Констанс и Ренольд решили, что их час пробил.
Понимая, что более удобного случая не представится (вот уж теперь-то королю никто не позволит бросить войско и отправиться на север, разбираться с делами в Антиохии, которая, к слову, уже переставала занимать кого-либо из христиан к югу от Джабалы и Апамеи), Констанс сменила цвет одежд с чёрного вдовьего на белый — невесты. Повенчались они тайно и отпраздновали торжество в узком кругу, можно сказать, вдвоём.
Между тем франкам, собравшимся под Аскалоном, довольно скоро стало ясно, что осада может продлиться вечность. Если не считать двадцати галер Жерара Сидонского, у христиан практически отсутствовал флот, и проклятые Богом вавилоняне преспокойно подвозили в город провизию и всё необходимое из Каира. (Их транспорты с «гуманитарной помощью» составляли от семидесяти до ста кораблей).
После бракосочетания Ренольд решил съездить в лагерь под Аскалоном, хотя бы для того, чтобы зря не злить Бальдуэна. Почему бы не проветриться? К тому же, приличия ради, стоило попросить у короля официального разрешения на брак с княгиней.
Ход был избран абсолютно верный. Если бы молодой властитель Утремера вздумал взять наглеца под стражу, то вскоре открылось бы, что с Ренольдом всё равно ничего сделать нельзя, так как он теперь родственник, законный муж двоюродной сестры короля перед самим Господом Богом. Пришлось бы не голову ему рубить или выпроваживать на веки вечные из Заморской Франции, а отпускать с миром, да ещё и с подарками. (А то не по-христиански как-то получается, да и вообще не по-людски, Бальдуэн король всё-таки, а у кузины такая радость!)
Однако кое в чём Констанс и Ренольд просчитались. Вернее, перестарались. Узнав о решении строптивицы, король едва мог скрыть радость: наконец-то сваливалось с шеи хоть одно ярмо! Прозябавшая в отсутствие твёрдой руки правителя-мужчины Антиохия и лишившееся государя графство Триполи, да и у самого на границах неспокойно, а тут ещё и под Аскалоном застряли! Словом, Бальдуэн, который знал Ренольда как человека знатного и доброго рыцаря, вполне искренне благословил своего старого знакомого, и тот поскакал обратно, чтобы возложить на свои широкие плечи тяжкий груз власти.
Он возвратился в Антиохию в конце апреля, где после брачной церемонии (теперь уже официальной) принял в сильные, а порой и грубые, руки бразды правления княжеством, которым начал управлять с такой же прямотой и бескомпромиссностью, как и собственным дестриером.