Правда, поразмыслив, губернатор созвал на совет лучших мужей острова, и они порешили, что благоразумнее будет всё же отрядить человека с известием в столицу. Михаил Врана, известный своими полководческими талантами, получил приказ немедленно собрать и поставить под знамёна всех способных носить оружие мужчин.
В соответствии с традициями того времени участники экспедиции Ренольда следовали к цели тремя колоннами (киликийцы, храмовники и собственный отряд удалого Кёльна). Командиры первых двух отрядов лишь номинально подчинялись главному организатору предприятия, князю Антиохии, при желании они могли бы не согласиться с его решением.
Высадка на остров также осуществлялась не в одной, заранее обговорённой точке, а где придётся, то есть в местах, которые сочтут наиболее удобными капитаны судов. Это, безусловно, делало захватчиков особенно уязвимыми. Внезапное нападение ромеев на находников могло решить дело. Тому, как известно, существует немало примеров[113]. Однако Михаил Врана упустил удобную возможность, вероятно, он не успел собрать достаточно войск, а может быть, разведка неточно или несвоевременно информировала его о местонахождении неприятеля. Как бы там ни было, упустив первый шанс, ромейский стратиг решил использовать второй, предоставленный ему беспечностью франков.
В оправдание Ренольду скажем, что он и понятия не имел, что кипрские грифоны вообще имели вождя, способного организовать сопротивление его дружине. Несмотря на то что специального разведотдела князь, конечно, не держал, всё же он знал о том, что после смерти Рутгера Сицилийского Мануил, воспользовавшись моментом, направил свои лучшие войска и флот в Южную Италию против короля Гульельмо Злого. Не случайно поэтому князь избрал для нападения именно весну 1156 года.
Так или иначе, получив от тамплиеров известие о том, что они благополучно закончили высадку, Ренольд согласился с предложением Вальтера произвести силами храмовников разведку боем в глубь острова или вдоль побережья, не дожидаясь подхода остальных сил. Итак, рыцари Храма, воодушевлённые милостью руководителя похода, ушли и тем ослабили силы экспедиции, киликийцы (их было больше других) ещё не полностью выгрузились со своих галер. Поэтому Ренольд решил, что нет смысла терять время, и со своими двумя сотнями рыцарей и конных оруженосцев и несколькими сотнями пехоты, спустя некоторое время после ухода Вальтера, также повёл своих жадных до дела молодцов на грабёж зажиревших кипрских грифонов.
Ополченцы Враны накрыли франков как раз за их любимым занятием, когда, рассеявшись по равнине, рыцари, слегка ошалевшие от обилия добычи, разоряли богатые деревни. Всё происходило так, как и полагалось на войне. Солдаты убивали мужчин, насиловали девушек и молодых женщин, топтали конями младенцев, обдирали оклады с икон, сами доски за ненадобностью и из баловства рубили мечами и секирами.
Посреди всего этого кровавого разгула нескольким юношам удалось своевременно вскочить в сёдла и бежать с места побоища. Некоторые из этих парней достигли расположения отрядов Враны. Стратиг поднял конницу и, не дожидаясь пехоты, ударил на пьяных от крови и вина захватчиков. Силы были слишком неравны, и, прежде чем Ренольду доложили, что происходит, большая часть его войска бежала, охваченная паникой. Только ночь спасла князя от преследования и возможного плена.
Собрав остатки войска, князь действовал решительно. Ещё до рассвета он отправил сразу нескольких гонцов к тамплиерам и к Торосу с призывом немедленно выступить на помощь. К утру положение начало становиться и вовсе угрожающим. Кипрская пехота соединилась с кавалерией, и силы ополченцев таким образом стали превосходить противника в несколько раз.
Тем не менее Ренольд принял решение атаковать ромеев. В его распоряжении имелось около ста восьмидесяти рыцарей и до пятисот человек пешего войска, часть из которых составляли захваченные три года назад под Александреттой германские наёмники. Князь выкупил их у своих солдат и поселил в Антиохии. Теперь эти хорошо обученные византийцами копейщики составляли ядро его пехоты. Однако Ренольд, как и любой благородный французский рыцарь той эпохи, делал ставку на кавалерийскую атаку.
113
Из нашей российской истории мы знаем, что в 1240 г. князь новгородский Александр Ярославич, впоследствии прозванный Невским, за то и получил в веках оставшееся славное прозвище, что с малой дружиной своевременно ударил по высаживавшимся в устье Невы шведам, чем прекратил их поход на корню.