Комментарий 2
Когда пала Эдесса, первая весть о страшном поражении христианства на Востоке, докатившаяся до Европы в начале 1145 г., показалась многим столь ужасной, что никто не хотел верить в это.
Некогда Эдесса стала первым приобретением крестоносного воинства и всегда оставалась его самым дальним форпостом, неким молом, далеко врезавшимся в необъятное мусульманское «море», такое большое, что даже и вся Франция вместе с Нормандией, Аквитанией, Провансом и даже Лотарингией казалась в сравнении с ним малозаметным «озерцом».
Населённая, как и прежде, преимущественно греческими и армянскими христианами, Эдесса никогда не располагала большой армией: собственные её силы равнялись приблизительно двум, двум с половиной сотням всадников, наполовину франкского происхождения, наполовину местного, то есть рекрутированных из армян, воспринявших рыцарские правила западных христиан.
В конце ноября 1144 г. атабек Зенги, самый страшный в ту пору противник франков, подошёл к Эдессе с большим войском. Граф Жослен Второй Эдесский, сын покойного Тель-Баширского Волка, поспешил отъехать в старинную отцовскую вотчину, предоставив гарнизону столицы самому постоять за себя. Армяне и франки мужественно сражались, но, когда из-за удачно подведённых подкопов рухнули стены, орды мусульман хлынули в город, и ничто уже не могло спасти защитников от резни. Попытка отбить город спустя некоторое время стоила жизни одному из франкских магнатов, Бальдуэну де Марэ. Самому Жослену удалось вырваться из турецкого кольца.
Не прошло и двух лет, как счастливый победитель, надежда правоверных, Имад ед-Дин Зенги пал от руки собственного евнуха, а сердца благородных мужей Запада уже кипели праведной местью. Бернар Клервосский призывал рыцарство в священный поход против турецких язычников. «Что вы, храбрецы, поделываете? Что, слуги Господни, вершите? — восклицал он перед толпами собравшихся. — Отдаёте святыни на поругание псам и жемчуг в корм свиньям?»
Когда стало известно, что сам молодой король Франции, а вместе с ним и властитель Германии готовы возглавить новое крестоносное воинство, младшие сыновья баронов и графов Европы валом повалили под знамёна столь значительных монархов. Бернар мог с чистой душой рапортовать папе Евгению о проделанной работе: «...где бы ни проповедовал я, там ряды крестоносцев множились, и несть им числа, города же и замки опустели...»
Вот тут-то для них, младших сыновей, лишённых надежды на достойную долю в отцовском наследстве, появлялся шанс, как некогда для лотарингца Бальдуэна, лангобардов Боэмунда и Танкреда. Теперь это снова был не только единственный выход для юных буянов и драчунов хоть как-то поправить собственные дела, теперь война против всех противников церкви христовой становилась их священным долгом. Может быть, кто-нибудь из них станет новым королём Иерусалимским? Или князем Антиохийским? Или графом отвоёванной у неверных Эдессы? (Долго, что ли? Как ударим всей ватагой, кто устоит?!)
И не беда, что в Святом Городе правил под ревностным оком королевы-матери Мелисанды шестнадцатилетний Бальдуэн Третий, а Сирийская Наследница добрый десяток лет как сделалась супругой благородного красавца Раймунда де Пуатье. Что такое муж? Подумаешь, чушь какая! Да и вообще, люди ведь умирают?
Танкред, вот кто более всего будоражил воображение молодых забияк. Как же, ведь племяннику великого Боэмунда не было даже двадцати, когда он вслед за дядей взял крест! Большинство из них совершенно не смущал тот факт, что в отличие от внука Роберта Гвискара, прославленного норманнского вождя, перед мечом которого трепетали сарацины-язычники и схизматики-греки, они такого дяди не имели. А ведь это очень важно.
Боэмунд Отрантский, как и другой знаменитый крестоносец и извечный соперник алчного лангобарда, престарелый Раймунд Тулузский, чьи потомки правили в графстве Триполи, прежде чем взять крест, не раз мерились силами с неверными: первый — освобождая от язычников Сицилию, второй — Испанию. Они хорошо изучили тактику сарацин, изведали коварство ромеев. Потому-то и смогли пилигримы Первого похода пройти узкими горными тропами Малой Азии, преодолеть безводные перевалы Тавра, сохранить боеспособность всего войска, разгромить султана Икониума, выстоять в страшной битве при Дорилеуме, рассеять основные силы турок и тем изрядно облегчить себе дальнейшее продвижение.