Верна ли эта история, теперь сказать трудно, но Тель-Баширский Волк умер так, как и полагалось рыцарю. Приблизительно в то же самое время, в пятницу, 21 августа 1131 г., в далёком Иерусалиме скончался друг и соратник графа Жослена Первого Эдесского, двоюродный брат его, король Иерусалимский, Бальдуэн Второй. Так постепенно, один за одним уходили в прошлое пилигримы Великого похода и первые их преемники, вполне достойные славы предшественников.
Бальдуэна Второго и Жослена Первого объединяло очень многое.
В 1104 г. они на пару угодили в плен после неудачной битвы с турками. (Подробнее об этом см. комментарий 20).
Спустя почти двадцать лет славным рыцарям вновь не повезло. 13 сентября 1122 г. Жослен с малой дружиной наткнулся на целое полчище турок, предводительствуемое эмиром из династии Ортокидов. Несмотря на огромное численное превосходство язычников, граф и его рыцари атаковали неприятеля.
На сей раз, казалось, сам Господь разгневался на христиан. Начался ужасный ливень, за считанные минуты превративший равнину в грязевое море. Тяжёлые кони франков скользили и утопали в грязи, легкоконным мусульманам ничего не стоило окружить графа. Он с шестьюдесятью рыцарями оказался в плену.
Король немедленно поспешил на север. Нагнав страху на турок Алеппо и убедившись в том, что опасность для графства миновала, Бальдуэн отправился поохотиться. (Не всё-то дела, нужен же и отдых?!) К несчастью, мусульмане узнали о намерениях короля и устроили на него засаду. Правитель Иерусалима со своей небольшой свитой очень скоро оказался в компании своего родственника.
Однако тут судьба дала латинянам убедительный пример того, как полезно жить в дружбе с соседями-христианами, пусть даже обряды их несколько отличаются от привычных тебе.
Замок Харпурт, где содержались франки, находился на территории, обитаемой в основном армянами, многие из которых уважали Жослена, женатого на их знатной соплеменнице. Один крестьянин передал письмо графа к друзьям, тогда с полсотни армян пришли в замок, переодетые кто монахами, кто купцами, под видом того, что будто бы желают принести правителю жалобы. Едва оказавшись в крепости, мнимые жалобщики достали мечи и перебили гарнизон. Узники оказались в странном положении, они как бы превратились в хозяев своей собственной тюрьмы. К несчастью, она находилась довольно далеко от границ владений латинян. Было решено, что Жослен отправится на поиски подмоги, а Бальдуэн останется в замке и будет держать оборону.
Проделав самую опасную часть пути, граф отослал одного из спутников обратно, дабы уведомить короля, что начало положено. Передвигаясь лишь ночью и прячась днём, шёл Жослен с двумя другими спутниками по вражеской территории. Наконец они достигли Евфрата. Однако оказалось, что... графа в детстве забыли научить плавать. Не беда, в сумерках, надув мехи из-под вина, Жослен переправился через реку. На следующий день все трое встретили крестьянина, некогда облагодетельствованного графом. (Прямо как в сказке. Так и хочется сказать: спешите делать добро!) С помощью крестьянина Жослен добрался до Тель-Башира, откуда поспешил в Антиохию.
Рутгера Салернского к тому времени уже не было в живых, а шестнадцатилетний Боэмунд Второй жил пока с матерью в Европе. Военные силы Антиохии оказались ничтожно малы, да к тому же патриарх её, Бернар, взваливший на себя функции регента княжества, ни в какую не желал рисковать. Жослен прибыл в столицу королевства, где, дабы подчеркнуть сугубую остроту положения, в котором оказался Бальдуэн Второй, положил свои цепи на алтарь перед святым распятием в Храме Гроба Господня.
Нельзя сказать, что это сильно помогло Бальдуэну. Так или иначе, когда благодаря усилиям Морфии, патриарха и коннетабля Иерусалима удалось наконец собрать войско, состоявшее в основном из армян-добровольцев, и Жослен форсированным маршем повёл его к Тель-Баширу, было уже поздно. Эмир Балак Ортокид (иначе Артукид), пленивший короля и графа, только что удачно захватил Алеппо. Новость о происшествии в Харпурте застала победителя во время пира. Турок оказался на редкость проворным и прибыл под стены замка гораздо раньше, чем кто-нибудь мог рассчитывать.
Балак предложил королю свободный путь домой в обмен на замок. Бальдуэн, очевидно, не поверил в искренность язычника или же не захотел бросить друзей. Жест, безусловно, благородный, но бессмысленный. Последние могли надеяться только на чудо. Беда заключалась в том, что в замке находился гарем эмира, таким образом, в отношении него было совершено святотатство. «Сапёры» Балака подвели под стены мины, и укрепления рухнули. Крепость пала, и все защитники, включая женщин, были вырезаны.