Комментарий 15
Вероятно, Мануил считал, что главное в династическом браке не сам брак, то есть заключение и освящение союза двух любящих сердец, а то, как примет предложенную сюзереном кандидатуру нобилитет Антиохии.
Поскольку большинство рыцарей княжества имели норманнских предков, то, как решил император, им более всего окажется любезным видеть на престоле своего соплеменника. (Базилевс вовсе не хотел никому ничего навязывать, он, наверное, думал, что проявляет исключительную гибкость, и страшно гордился собой). У него как раз имелся подходящий человек, оплакивавший скоропостижную кончину жены, супруг недавно умершей сестры императора, Марии. Господин этот звался Иоанном-Рутгером, или, на французский манер, Жаном-Роже́ром и носил громкий, но, по сути, реальной властью не подкреплённый титул кесаря.
Кесарь, как и большинство норманнов, отличался храбростью и воинственностью, не был чужд также и тщеславия, как-то даже участвовал в заговоре с целью получить императорский трон. Удаляя такого человека от двора и одновременно давая Антиохии хорошего защитника против сарацин, Мануил убил бы сразу двух зайцев.
Однако у базилевса существовала среди прочих проблем и ещё одна — киликийские армяне. Эти горцы страшно раздражали императора своей непокорностью. Они никогда не упускали случая навредить или просто нагадить Константинополю. Стоило Мануилу хоть на минуту отвлечься, забыть о них, злополучные армяне сразу же давали о себе знать какой-нибудь пакостью.
Они делали дороги Тавра не просто опасными, а очень опасными, порой даже непроходимыми. Мало этого, они не стеснялись вырезать ромейские гарнизоны, убивать византийских наместников. Как раз в год смерти отца Мануила, базилевса Иоанна, во всей творившейся тогда в Бизантиуме неразберихе как-то не сразу заметили исчезновение Тороса Рубеняна, киликийского князя, жившего при дворе в качестве почётного пленника. Переодевшись в платье купца, он, надо думать, не иначе как под покровом ночной темноты, бежал в Киликию. С помощью франков и своих братьев Стефана и Млеха ему к описываемому нами моменту удалось прямо у ворот Мамистры разгромить и убить византийского наместника Киликии Фому.
Разобравшись с другими, не менее важными делами, базилевс решил раз и навсегда покончить с головной болью, которую представлял собой Торос, и послал против него войско.
Чтобы подчеркнуть важность предприятия, во главе армии Мануил поставил своего кузена, Андроника Комнина. Последний имел такое множество замечательных качеств, что пройти мимо их кладезя и не остановиться, чтобы сказать хоть несколько слов относительно его личности, просто невозможно. Андроник прославился в ту пору несколькими скандальными любовными историями. Император снова подумал, что, отправив блудливого родственничка на войну (придворные сановники уже начинали жаловаться базилевсу на то, что совершенно невозможно оставить жён и дочерей без присмотра[137]), тем самым убьёт следующую пару пресловутых зайцев.
Казалось, он понимал, что делал. Через пятнадцать лет Андроник совершит целых два уже не просто скандальных, а грандиозно скандальных соблазнения. Жертвой первого падёт вошедшая в возраст дочь Констанс и Раймунда де Пуатье, Филиппа. Бедняжка не устоит перед напором неотразимого кавалера, распевавшего под её окном серенады.
У оступившейся княжны будут большие неприятности. Но не только у неё. Поскольку старший брат Филиппы, Боэмунд, не пожелает терпеть позора и укажет на недостойное поведение Андроника Мануилу, ловеласу придётся сниматься с насиженного местечка и, спасаясь от гнева венценосного родича, искать убежища при дворе короля Амори́ка в Иерусалиме. (Скажем по секрету, Андроник ударится «в бега» не «пустым», он на всякий случай прихватит с собой казну вверенной ему базилевсом провинции). Филиппу, лишившуюся пламенного обожателя, отдадут замуж подальше от греха и от Антиохии. Она станет супругой недавно овдовевшего благородного старца, уже знакомого нам храброго Онфруа де Торона.
А что же коварный сердцеед Андроник? Как-никак он был уже не юн; сорок шесть (по другим сведениям, сорок восемь) считалось немалым возрастом в те времена.
Король дал новому вассалу богатый фьеф — город Бейрут. Казалось бы, что ещё надо, живи, наслаждайся морским воздухом и ласковым сирийским солнышком! Так нет же. Неподалёку, в Акре, жила юная вдова покойного короля Бальдуэна Третьего, красавица Теодора. Они, как это иногда бывает, влюбились друг в друга без памяти. Но Теодора приходилась Андронику близкой родственницей, следовательно, о том, чтобы им пожениться, и речи не могло идти. Однако вдовствующая королева переехала в Бейрут, где, забыв стыд, открыто жила как метресса Андроника. (А что ещё оставалось ей делать? Брак не удался, венценосный супруг скончался в возрасте тридцати двух лет, спустя три года после венчания. Обзавестись детьми королевская чета не успела).