И тот не подвёл. Выслушав внимательно всех, он взял небольшую паузу, растянувшуюся на обед, и только потом вынес своё решение. Согласно ему полки в очередной раз перетряхивались, разделяясь на несколько новых ратей. Основное войско и наряд убывали домой, вместе с судовой ратью, которая эти самые пушки и должна была дотянуть до Торопца. Вот только главой рати становился Семён Угримович, а для молодого Барбашина у государя нашлось иное дело. Главные герои летней баталии князья Шуйские так же убывали по своим наместничествам, а вот пятерым государевым избранникам предстояло в скорейшем порядке отыскать места под крепостицы и закрепить тем самым двинские берега под государевой рукой. Но не это было самым смешным, а то, что судьба словно посмеялась в отместку за попытку изменений упругой ленты реальности. Шедший в великокняжеском войске резко окрепший здоровьем Михаил был назначен воеводой одной из пяти новых ратей. В помощь к нему назначались Пороша Иван Осипович, сын последнего самостоятельного дорогобужского князя и князь Охлябинин Василий Федорович. А ещё родные братья Иван да Андрей. Причём если Иван шёл с повышением из простого ратника государева полка до головы, то у Андрея получалось своего рода понижение из самостоятельного воеводы до подчинённого. Но так часто бывало в походах, так что возмущаться не приходилось. Тем более что главой стал ни кто иной, а старший брательник. Тут вон Ивану больше впору возмутиться тем, что меньшой брат выше стал. Он простой голова в большом полку, а младший - воевода судовой части рати. Однако, формально ничего нарушено не было. Старший брат под младшим не ходит, ибо большим полком самый старший командовал, а Андрей по большому счёту никакого отношения к данному полку не имел. Но всё одно тем же вечерком за бутылочкой лёгкой медовухи, братья обсудили сложившуюся коллизию и изрядно поломали голову над вопросом, а зачем кому-то понадобилось так тасовать назначения. Кому и зачем мог понадобиться возможный местнический спор среди них? Причём Андрей был больше чем уверен, что целили именно в него. При всём уважении, остальные Барбашины сидели, покамест, в тени и мало кому были интересны. А вот он, похоже, успел отдавить уже не одну чужую мозоль. И это отнюдь не радовало. Влезать в придворные интриги дело хлопотное, тут ведь и головы лишиться можно.
Отвлечься от грустных мыслей как всегда помогло дело. Барбашинской рати предстояло совершить многовёрстный марш до самой дальней границы полоцкой земли, там, где она граничила с Браславским поветом и Ливонским орденом и восстановить разрушенные ещё в 1515 году русской ратью принадлежавшие князьям Масальским Друю и Друйский замок. О нём вспомнили в последний момент и все великокняжеские советники сошлись, что одной Дриссы для угрозы Браславлю будет маловато, а вот совместно с Друей это уже другой разговор.
В общем, двинулись в путь разом и землёй и водой. Речную флотилию сформировали из кораблей, что конфисковали в Витебске и Полоцке. На судах везли крепостного розмысла и посоху, которым и предстояло вести основные земляные работы.
Однако сразу пройти к нужному месту не удалось. Едва отошли от Полоцка, как их перехватила идущая на выручку своим городам литовская рать. Точнее, перехватили слухи о появлении врага, что заставило немногочисленную барбашинскую рать возвратиться в Полоцк и за стенами пережидать вражескую осаду, усилив собой и без того крепкий гарнизон.
Что ж, недолго ждали полочане освобождения, вон оно, встало лагерем в двух верстах от города. Только с городских заборол хорошо видно, что армия сия ну отнюдь не сильна числом: на взгляд всего-то тысяч двадцать, если не меньше, да и то по преимуществу конница. И, что важнее всего, практически без артиллерии, а та, что имелась, была явно маловата для настоящей осады. Как всегда, супротивник не осилил мобилизацию. От того и попытался взять город изгоном, вот только в отличие от русской попытки, их не удалась: стража хорошо помнила, каким образом им самим достался город и чужих ошибок совершать не собиралась. Лишние проволочки у ворот, конечно, нервировали горожан, но мало влияли на службу. Да и кому было волноваться: львиную долю старых горожан давно уже отправили многовёрстными обозами в центральные и восточные части Руси, а намеченные на их смену жильцы ещё не прибыли и от того Полоцк представлял из себя заброшенный город с кучей пустых дворов. Чем Андрей не преминул воспользоваться, подыскивая хорошее место под двор для своей торговой компании, себя любимого и пару мест под гостиницы. Олексин двор оставался за ним и, скорее всего, парню предстояло стать главой полоцкого отделения.