И потому новая статья, по-прежнему отвергая наличие мифического Пруса, выдала на-гора другую теорию сопричастности Рюриковичей с великим Римом, не менее мифологизированную, но более исторически подчищенную. И не надо думать, что придумал её сам попаданец. Нет, он просто, как всегда, красиво сплагиатил чужую идею, подсмотренную на одном из форумов.
В ней за основу было взято хоть и слабо, но всё же известное плавание римского флота в Балтийское море под командованием Друза Старшего, брата императора Тиберия Клавдия и отца императора Клавдия I. А дальше начинался вымысел, который трудно было, как доказать, так и отрицать. Якобы, совершив стоянку на реке Эльба, Друз взял к себе дочку местного вождя, и родила она от него сына - родственника императоров: племянника царствующего и единокровного брата будущего. И когда Клавдий узнал о нём, то учредил его правителем в тех землях, наказав оберегать Янтарный путь во имя Рима.
Через много лет Радегаст - один из прямых потомков брата императора - избран был первым правителем Союза ободритов, а Рюрик, от которого и ведут свою родословную московские князья, был потомком Радегаста в шестом поколении.
Основа под мифом была так себе, но и оспорить её было куда сложнее, чем мифы про того же Пруса или Палемона, о которых старинные хроникёры, мода на которых в мире только росла, ничего не знали. А тут: поход был? Был. Янтарный путь был? Был. Его кто-то охранял? Да, охранял, и это были явно не римские легионы. Ободриты были? Были. Так что докажи, что у Друза не было любовницы на балтийском побережье. Увы, этого не доказать, как, впрочем, не доказать и обратное. И остаётся только верить. Зато из этого мифа легко выводилось превосходство Рюриковичей над Гедиминовичами. Даже если принять версию беглеца Палемона, которому никто права на управление земель не давал. А стало быть, был он либо вассалом предка Радегаста, либо наглым самозванцем. И потому его потомки стоят ниже потомков Радегаста. И, следовательно, Гедиминовичи ниже Рюриковичей.
А ещё данный миф позволял обосновать возможные претензии на земли бывшего государства ободритов, захваченные нынче германцами.
В общем, общество бурлило, а государь (с которым Андрей предварительно обсудил свою теорию перед тем, как вбросить её в народ) хранил задумчивое молчание. Он выигрывал в любом случае, так что мог себе позволить дать подданным поиграть в демократию.
Глава 2
Нет, всё же посольское дело на Руси - тяжкий труд. Ещё не начав движение, Андрей уже трижды проклял родичей, что сосватали ему такую службу. Они там, в Думе штаны просиживают, а он тут уже с ног сбился, пересчитывая и опечатывая рундуки с мягкой рухлядью и прочими дарами для императора. А ведь ещё предстояли многочасовые инструктажи, на которых важные от своей миссии дьяки и бояре будут ему указывать, как "беречь честь государеву" своим поведением. А уж с какой важностью ему передавали опечатанные тубусы с государевой грамотой, и не передать. Жаль, смеяться при всём этом было нельзя, вот и пришлось стоять истуканом и делать морду кирпичом.
А количество дворян и служек, которых хотели отправить с ним? Это же вообще ни в какие ворота! Мол, чем больше людей, тем представительней посольство, а уж к императору и две сотни не предел! Еле уболтал, срезая по-живому и обосновывая тем, что для кораблей, на которых ему предстояло плыть, и полусотни многовато будет. И всё одно, табор собирался тот ещё, да все с баулами и не одним. Как же - в посольство и всего три смены платьев! Не по понятиям так-то.
Причём Андрею тоже пришлось упаковывать шубу, благо не ту, что ему с государева плеча пожаловали, а другую. Эта шуба, хоть и была по-московски длиннополой, усыпанной позументами да жемчугом расшита и мехом оторочена, но шилась по особому заказу из тонких тканей. С виду вылитый русин, а на деле не так жарко. Да и костюмы, что дорожные, что парадные, тоже были пошиты тем же способом, ведь в Испании и зимой жарковато бывает. А потеть Андрей ну очень не любил.
Но, наконец, все приготовления были окончены, и в середине июня длинный поезд из чуть ли не сотни возов тронулся в путь. Граф де Конти, обласканный и одаренный сверх всякой меры, тоже добавил в эту извилистую ленту свои пять копеек в виде пары десятков возов, зато был весьма доволен итогами собственного посольства. Как политическими, так и экономическими. И даже долгий путь по русским дорогам его нисколько не пугал.