Зато Вассиан считал, что преподавать науки в русском университете должны только учёные греки и "мудрые люди" из православных (читай, южнорусских) земель, сохранившие древние знания и обычаи, с чем Андрей опять же не был полностью согласен. Ведь лучшие из византийцев давно уже преподавали в европейских университетах или служили при дворах султана, императора, королей да герцогов. А их самые видные ученики в большинстве своём были уже католиками.
Однако и это было решаемо, а вот то, что старец прямо говорил, что будущий университет должен стать инструментом для искоренения инакомыслящих, вот это уже было тревожным звоночком.
Третья-же сила, пусть и небольшая, но самая горластая, представляла собой ту самую породу священников, которую так высмеивали в советское время. Да-да, самые настоящие "дубы", считавшие, что "в той грамоте суть всё еретичество есть". Они осуждали приоритет мирских наук и призывали вовсе отказаться от греко-латинского образования, а молодых людей учить только богословию, дабы воспитывать умных и богобоязненных отроков.
И вот этот подход не устраивал Андрея полностью.
Ну а поскольку за столько лет священники никак не могли прийти к одному знаменателю, то решили, как это уже становилось обычаем, заручиться авторитетом великого князя. Но прежде чем государь задумался над поставленными вопросами, борьба теорий, как это обычно и бывает, постепенно выплеснулась за церковные стены на улицу. Имея перед глазами подвиг Иосифа Волоцкого, горластые и не лишённые ораторского обаяния ретрограды решили организовать людской марш в поддержку своих взглядов. Под влиянием их рассказов о предстоящем отступлении от веры православной в угоду проклятых латынян, недовольный народ забурлил и стал недобро посматривать в сторону митрополитских и государевых палат. При этом этим предшественникам попа Гапона даже в голову не пришло задуматься над вопросом, а что будет, если в этот раз государя не разобьёт паралич? Так что пришлось Андрею срочно вмешиваться в "работу с электоратом" самым грязным способом – натравив на самых активных крикунов городское дно. Да, организованной преступности, как таковой ещё не существовало, но объединение в группы по интересам, как, например, сотворили профессиональные нищие, уже было.
Андрееву безопаснику – Лукьяну – пришлось потратить немало сил и средств, чтобы выйти на верхушку подобной протоорганизации. Слава богу, никакие правозащитники, адвокаты и прочие ограничивающие розыск инструкции ему не мешали, так что множество нищих просто досрочно оставили московские улочки и паперти, переместившись на погост, но предварительно рассказав всё, что знали, а если чего не знали, то догадывались. Впрочем, знали они, на удивление, много. Вопросом безопасности их руководители не слишком-то и заморачивались.
Так, выяснилось, что нищих на родной для Андрея Никольской улице, как и ещё на трёх прилегающих "курировал" владелец вполне себе респектабельной корчмы, который, как вы понимаете, в скором времени продал своё доходное заведение и уехал в неизвестном направлении. Ну а корчма с той поры стала приносить доход в княжеский карман, но не напрямую, а через цепочку подставных лиц. Управлял же ею теперь доверенный человек Лукьяна, вполне сведующий в столь сложном деле. И при этом основной "профиль работы" им тоже не был забыт, ведь побороть преступность не удалось ещё никому в истории, а вот сами жители городского дна были бесценным кладезем информации для любой службы безопасности.
Вот этих-то нищих и натравили на самых лучших ораторов. У кого на выступлении потасовку устроить, да с кровавыми соплями, чтобы людям не до проповедей стало, а кого и прибить тихонько в подворотне. И священнический сан вовсе не помешал большинству нищих творить подобные деяния.