Разумеется, и власти не стали спускать подобное, и многие "творцы беспорядков" быстренько попали в лапы стражи, вот только новая система строилась по иным порядкам и те, кто знал чуть больше основной серой массы либо "счастливо" избежали ареста, либо пали от рук "разгневанных граждан". Так что все ниточки, ведущие наверх, были обрублены, и следствие изначально зашло в тупик. Нет, будь тут следователь из двадцать первого века, то, скорей всего, он бы эту цепочку раскрутил, но, как говорится: "маемо що маемо".
Главное, что взрыва народного гнева удалось избежать. Ни Кровавого воскресенья, ни Болотной не случилось. Но сами прения по поводу того, какой подход к обучению считать правильным, ещё долго сотрясали церковные стены. А Василий Иванович как-то не стремился примерять на себя в этом вопросе роль третейского судьи, чего-то старательно выжидая. Хотя мнения Думы и близких советников выслушивал со вниманием. И лишь к лету латинофилы и ромейцы, напуганные попыткой поднять народ, нашли, наконец, приемлемый для себя компромисс, создав таким образом единый фронт против ретроградов.
Как раз к тому времени здания университета были уже построены, но вопрос: а кого же приглашать на кафедры – был ещё весьма далёк до закрытия.
Ну и уже перед самым Рождеством, примчался из Новгорода гонец. От нового короля шведов Густава Ваза прибыл посланник с сообщением о прошедшей коронации и просьбой о заключении между двумя державами мира и согласия. И Василий Иванович, несмотря на союзнический долг, о котором неустанно напоминал Кристиан, постоянно прося военной и финансовой помощи в борьбе с узурпаторами, в отличие от большинства царей послепетровских времен, да и многих генсеков, посчитал, что ему признать Вазу шведским королём с демаркацией границы по ореховецкому договору 1323 года и дополнениями, заключёнными со Стеном Стурре, куда выгоднее, чем влезать в вооружённое противостояние шведов и датчан, а также датчан между собой. Русь пока не играла в "европейский концерт", а жила по принципу "что нам выгодно". Да, возможно, при игре в долгую выгоды были бы иными, но науку стратегического планирования думцам ещё предстояло выучить. А пока, они просто посчитали, что раз выгоды от исполнения союзнического долга нет, то зачем же нужен этот долг? Просто класть своих людей ради интернациональной химеры? Спасибо, пусть это другие делают.
А потому, как и в иной истории, государь решил, а бояре приговорили, чтобы наместник новгородский подписал с новым шведским королём полноценный договор о дружбе и границах. Самому же Василию Ивановичу сноситься с "выскочкой" напрямую было всё ж таки зазорно.
– Нет, не так, – раздражённо буркнул князь и стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
Музыканты вздрогнули и прекратили играть, воззрясь на работодателя. А тот молча сидел в своём кресле и о чём то думал. Потом протянул руку и взялся за гриф гитары, которую по его рисункам сделали местные умельцы. Гусли, конечно, хорошо, но гитара была ему всё же как-то более роднее, что ли. И едва появилась возможность её воспроизвести в этом мире, он тут же не преминул этим воспользоваться. И удивился: казалось бы, чужое тело, нет наработанной моторики, но стоило набить подушечки на пальцах простыми мелодиями, как оказалось, что он вновь может "лабать крутой музон", как когда-то это делал вечерами во дворе.
А первое, что он вспомнил – это довольно непростой в исполнении "Одинокий пастух" Джеймса Ласта. Его он выучил по одной простой причине, что его первая девушка в том будущем практически боготворила эту композицию. Вот он и решил сделать ей сюрприз. Но помучиться при этом пришлось изрядно: ведь пальцы у него тогда были короче, и многие аккорды давались с большим трудом – уж слишком сильно приходилось расставлять пальчики на ладах. Но, возможно, именно это и заставило процесс игры отложиться в мозгу. Зато уже в этом мире он просто сразил наповал и Варю, и жён братьев, зашедших в гости, красивой и столь непривычной для их слуха мелодией. И тогда же в его голове мелькнула мысль, что, возможно, стоит её переложить для исполнения своим оркестром, который давно уже не удивлял гостей князя необычными шедеврами.
Он долго откладывал это дело на потом, но, наконец, дошли руки и до воплощения задумки в жизнь, оттого музыканты и сидели сейчас перед ним, слушая и чертя на бумаге свои партии. Но получалось пока не ахти, хотя с каждым проходом выходило всё лучше и лучше.
– Слушаем ещё раз и сравниваем с нотами.