Да, идущая война сильно уронила цены на холопов и этим тоже активно пользовались, но заселять холопами остров не хотелось: слишком близко тут было до чужих берегов. Это с Камы-реки бежать далеко, а тут взял лодочку и всё…
Ну и увлечение рабами может привести к обратному результату, ведь как учили его ещё в школе переизбыток дешёвого рабского труда дестимулирует технический прогресс. Имея возможность привлекать дешёвую рабочую силу, их хозяева теряют стимулы к техническому перевооружению и созданию высокотехнологичных производств. А оно ему надо? Нет, конечно, дешёвые рабочие руки лишними никогда не будут, а потому холопами пользовались, пользуются и пользоваться будут. Но уже сейчас Андрей подумывал, как бы сделать так, чтобы со временем его холопы стали лично свободными и при этом не разбежались кто, куда на законном основании. Ведь в основе его производств должен лежать прогресс.
Подводя итог недельному лежанию, Андрей криво усмехнулся: воистину, за одного битого двух не битых дают. К тому же боль в груди постоянно напоминала о свершённой глупости, а перекраивание команд вызывало зубовный скрежет. В результате "Святой Николай" был оставлен вместе с призовыми судами на острове, а остатки его команды влились в команду "Новика", доведя её до штатного числа. Правда абордажной команды осталось всего двадцать семь человек, но для купцов это было с лихвой, а для каперов у него были теперь пушки и только пушки. Нет, понятно, что в бою бывает всякое, но, по возможности, топить их всех и вся недолга!
Наконец во вторник, на день Елисея Гречкосея, оставив всех раненных выздоравливать, шхуна вновь вышла на морской простор!
Глава 4
Любек встретил шхуну тёплым дождичком. Но даже непогода не могла нарушить деловой уклад вольного ганзейского города: всё так же сновали по Траве парусные и гребные суда, баржи и лодки; перекрикивались на пристани грузчики, скрипели колёсами груженые телеги. И над всем этим с криком носились чайки, ища, чем бы подкормиться.
Как обычно, места у городских причалов было мало и "Новик", стыдливо прикрыв пушки рогожей, еле втиснулся на отведённое ему место. Команда, разбитая на три смены и оставив одну на борту, была отпущена в город. Сам же Андрей остался на корабле, занятый делами. Сильвестр Малой уже несколько дней был в сильном волнении, ведь прошли уже все оговоренные сроки, а корабль князя так и не появился. А потому он был чуть ли не первым, кто поднялся на борт, едва спустили сходни. Из его отчёта выходило, что торговля прошла успешно и корабли компании готовы были выйти в море хоть завтра. Остальные вопросы были так же предварительно обговорены с нужными людьми. А небольшая печатня уже отпечатала первые экземпляры "писем русского наёмника", копии которого были даны Малому ещё в Норовском. Так что Андрею оставалось лишь нанести кой-кому визит, и русский караван мог выдвигаться домой.
Когда князь вошел в гостиную, он увидел купца Мюлиха, сидящего в кресле у камина и мирно беседующем с каким-то мужчиной, знакомство с которым Андрей не имел. Зато купец встретил его словно старого друга, встав с кресла и сделав несколько шагов навстречу.
– И кто посетил моё скромное жилище? Тихий торговец или русский герцог, прославившийся как гроза данцингских моряков?
– А разве это не одно и то же? – принял игру Андрей. – Мне казалось, что человек вполне может совмещать обе ипостаси.
– Ну, одно дело брат-купец, а другое – тут Матиас изящно склонился, – влиятельный вельможа. Воистину, вы смогли меня удивить.