Из первого вылета вернулись восемь. Марк тоже умудрился вписаться в площадку, сбив с нее матроса, упавшего за борт. Итого потеряно трое... Не так уж безоблачно выходит, как казалось при атаке первых двух кораблей на пару с Гораном. И погибшие теи отнюдь не отличались недостатком опыта.
Нацепив матросский бушлат вместо форменного камзола, ни в коей мере не годящийся для полета, князь выбрался наверх вторично. Хоть и меньше резерва Силы, но опыт даром не пропадает. Он умудрился удержаться на крыле, причем – непривычном, запасном, не коснувшись ни воды, ни палубы.
Алекс увидел на фрегате хваленые пушки ламбрийцев, приспособленные для стрельбы в зенит. Возможно, стреляй они картечью, шанс зацепить был бы реальный. А так угрозу представляли только шальные пули.
С грехом пополам погасил скорость у самого заграждения, позорно повиснув на нем с крылом за плечами, подводники в четыре руки затянули на мостик.
Марк – замыкающий. Их осталось четверо. Смуглый брюнет из ветеранов леонидской гвардии дотянул с пулевой раной.
– Капитан! – Алекс отправился на мостик. – Сколько нужно времени?
– Заканчиваем.
Но жадность до боя взяла верх. Марк, Горан и их предводитель снова упорхнули во тьму.
Рухнув на мостик после третьего вылета, князь освободился от сбруи. К нему кинулся капитан.
– Уходим! Нас обнаружили!
Возможно, моряк рано начал паниковать. Какой-то из ламбрийских фрегатов принялся беспорядочно гвоздить из пушек по темноте, предполагая, что там где-то прячется тейский корабль-матка.
– Алекс! Марка нет.
– Кэп. Отставить. Ждем. Обозначить лодку огнями.
– Вы сошли с ума, синьор! Сейчас же все вниз!
Бунт. В боевой обстановке.
На мостике их шестеро – капитан-лейтенант, офицер, два матроса, все с оружием. Теи с голыми руками; на бомбометание они даже носовые платки выкладывают, каждая щепоть веса на счету. Револьверы лежат в трюме.
Князь поднял кулак. Отставленный палец указал на капитана.
Сзади донеслись короткие звуки борьбы – Горан правильно понял команду. Алекс бросился на младшего офицера, снося его с ног и вырывая револьвер из кобуры.
– Командир! Что делать с Хемингом?
– С бунтовщиком? За борт!
Из-за шума волн всплеска никто не услышал.
– Исполнено.
– Надевай крыло и лети налегке. Я подержу на прицеле слишком смелых. Что уставились? – Алекс демонстративно щелкнул курком. – Кому сказал – осветить мостик!
Под масляной лампой лица угрюмые, жесткие. Какие-то десять минут назад охотно помогали теям... Но что возьмешь с ренегатов, раз поменявших флаг королевства на знамя империи. Им ничего не стоит перекинуться вторично. Или вернуться налегке с объяснением: теи погибли в полете, капитана смыло.
Снизу раздался сдавленный крик.
– Помогите! Князь!
Алекс вначале не поверил ушам.
– Один – быстро вниз на палубу. Обвяжись концом. Скорей шевелись, беременный кабан!
Каким чудом Горан нашел Марка в бушующем море и подтащил к кораблю, осталось загадкой.
Глава тридцать вторая
Диковинный корабль приблизился к бухте, где предпочтительнее двигаться под водой и сохранять секретность. В часе лета от берега Алекс не утерпел и нацепил крыло, оставив Горана с ранеными.
– Синьор! – сублейтенант, принявший командование подлодкой, замялся, пытаясь деликатно сформулировать просьбу. – О нашем капитане...
– Упал за борт, случайно. Бывает. Вы несли службу без замечаний.
– Спасибо, синьор. Мне иногда трудно говорить с теями.
– Ничего сложного. Мы не имеем права говорить неправду. Если благородный врет – он теряет честь. Но мы не обязаны вываливать все наружу, умеем хранить секреты. В том варианте рассказа я погрешил против истины? Нет. Обещаю – если выживу, буду хлопотать о присвоении вам имперского звания прим-офицера флота.
Без бомбовой подвески, в высохшем у котла зимнем форменном камзоле и летном плаще, Алекс без усилий слетел с мостика в предрассветный туман. Через час с небольшим уже пил грог с Тероном.
– Марка сильно...
– Нет. Царапина. Охладился сильно, да у тех котлов и мертвый отогреется. Горан – человечище. Нам до него, боюсь, не ближе чем в первый день в легионе.
– Многих вы упокоили?
– Четыре судна – точно. Но не поручусь, что много там утонуло. Десятки шлюпок спустили. А если в трюмах пушки и кони, им наверняка не доплыть. Два корыта горели, могли и погаснуть. Формально – успех, но ценой жизни шестерых очень опытных, двое ранены.