– Почти три сотни есть. Летим, – объявил Алекс, не дожидаясь формального одобрения главного акционера. – Но это лишь часть дела. Пока не построены железнодорожные пути вдоль побережья, а золото продолжает вливаться в роскошь, противник имеет лучшую возможность передвижения сил. Как в прошлый раз, ожидается обстрел наших селений и малых фортов. Мне нужны добровольцы на следующий вылет – по боевым кораблям ламбрийцев. Да, потери там будут больше, двое из трех не вернутся. Но, синьоры, пора приучить наших западных торговых партнеров, что война – убыточный способ изменения условий контракта, иного языка они не приемлют.
Опустилась тишина. Князь умудрился и монарха оскорбить, обвинив в транжирстве, и пригласил теев к массовому самоубийству ради спасения черни, населяющей рыбацкие деревушки. Следующая война... когда она будет? Когда молчание затянулось, Алекс продолжил:
– Я понял вас. Тогда после первого вылета сам обращусь к теям и приглашу добровольцев топить фрегаты. Истинно благородные меня поддержат. Ваше величество! Разрешите идти? Время дорого, не могу тратить его на болтовню.
Ни у кого не осталось иллюзий. Тей Алексайон добьется успеха – полного или частичного. Но, если и не погибнет, никогда не уживется с императором на одном материке.
Остаток дня заполнился приготовлениями. В море отправился паровой кораблик со станцией искрового беспроволочного телеграфа – сообщить, когда эскадра тронется с банки. Три больших ламбрийских торговых судна, реквизированных на время военной кампании, приняли отряды теев.
Князь выделил час времени и сбежал из порта, совершив проступок, за который содрал бы шкуру с любого подчиненного. Он отправился к жене.
В забитом войсками Нирайне не нашлось свободного места. Иана и Ева заняли комнату на постоялом дворе в пригороде.
– Мне можно с тобой? В Злотисе я доказала, что умею носить бомбы не хуже мужчин!
– Милая... Твои подвиги и в Злотисе, и в Нирайне нам обошлись слишком дорого. Умоляю, мне и без того тяжело. Не осложняй.
– Обещай, что непременно вернешься!
– Обещаю очень постараться.
– Если... я тогда даже и не знаю...
– Никаких «если». Поцелуй за меня Айну. А теперь поцелуй меня. Крепче.
Пользуясь, что Ева предупредительно покинула комнату, супруги вцепились друг в друга с отчаянием от понимания, что впереди – бой...
И – как знать. Быть может, сегодня последняя встреча.
Близость придала Алексу сил. Внутреннюю Силу в том числе. Он чувствовал, что в ближайшую ночь справится и с двумя, и тремя, а понадобится – с четырьмя вылетами!
Разведчик передал, что ламбрийская армада начала сниматься с якорей с вечерними сумерками. Последняя каблограмма оповестила: кораблик обнаружен и подвергся обстрелу. На этом связь оборвалась.
А потом началась феерия.
Глубокая ночь. Коварный залив со множеством рифов и отмелей. Три больших судна, их опытные шкиперы осторожно продвигаются на запад. Сотня теев на каждом, марсовые площадки, облепленные телами, по вантам взбираются новые смельчаки.
Сильный ветер. По меркам мирного времени, в такую погоду не одевают крылья. У войны свои мерила.
Групповой ночной вылет не практиковался никем и никогда. Не видно ориентиров, кораблей, других теев. Но уж если делать все с точностью до наоборот, Алекс решил быть последовательным. Он приказал каждому нацепить фонарь, подав пример.
И в угольно-черное небо потянулась цепочка огней. С соседних судов – тоже.
Огни внизу, точнее – частые вспышки выстрелов, обозначившие корпуса боевых кораблей.
Несколько небесных огоньков сорвалось с небосвода, будто невидимые ножницы обрезали нити, удерживавшие их на высоте. Остальные продолжили путь. Главная цель – транспорты.
Горан и Алекс не брали бомб, ограничившись зажигательными шашками. Когда глаза, нацеленные на поиск слабо освещенных парусно-паровых судов, уловили их следы на фоне волн, теи спикировали.
Строй небесных огоньков нарушился. Икарийские синьоры, наследники того самого легендарного Икара, бросились вниз.
Чем ближе к судну, тем точнее прицел.
Чем ближе к нему, тем выше вероятность получить пулю.
Ночь, никто не видит тебя, кроме Всевышнего. Никто не знает, как ты поступил – сбросил заряд с высоты гюйса, подставляя живот винтовочным стволам. Или с безопасного расстояния, а то и вообще в воду, подальше от ружейных вспышек, потом рассказывая небылицы о героическом мужестве да отчаянной собственной смелости.