— Я на судах по реке ходил с купцами, а тут недалеко на нас напали и ладьи наши захватили, вот эти люди — начал сочинять я.
— Я сбежал, а они за мной и вот — я показал рукой на трупы — мы по реке Днепр плыли — ляпнул я первую большую реку, что всплыла в памяти.
— Не знаю я никакого Днепра, где это?
Я вспомнил, что Днепр раньше назывался Борисфеном и сказал — по Борисфену.
— По какому Борисфену? — дед прищурился — а ты не из роксолан часом? Это они нашу реку глубокой называют. "Дана Апр" это по ихнему "Река-Глубокая" будет.
— А Дон по твоему дед, что просто река будет? — спросил я.
— Не знаю, что за Дон — ответил старик — бери секиру и руби дерево, сожжем мертвецов, а потом я твою рану посмотрю, а река наша Славутич называется.
Дерево оказалось крепким, но за час сдалось, после чего я располовинил ствол и еще раз пополам, и еще, потом нарубив толстых веток и накидав их на стволы, мы сложили трупы поверх и старик прочитав какую то молитву, поджег кресалом огонь.
Рану мне дед сшил быстро, просто сжал пальцами и сказал — держи.
Я сжал кожу пальцами и старик деловито заработал шилом. Минут через 10 все было закончено, но боль не отпускала еще долго, тогда дед сунул мне какой то корешок и сказал, ешь.
Это была, какая то местная замена дурман травы, голова загудела сильнее, но боль отступила, а я в таком дурмане поплелся за ведуном по лесу, а справа горело красное закатное солнце.
— Слушай дед, а люди, какого рода племени тут живут, и вообще где мы находимся?
Дед посмотрел на меня с подозрением — так это милок, Оковский лес тут, его так называют потому, что он оковывает своими могучими дубами перекресток миров.
— Какой такой перекресток? — не понял я.
— Дык, дороги тут в разные стророны ведут, хошь иди в земли Ховалинские, хощь в земли людей Одина, а хошь иди в земли ромейские.
Понятно, что ничего не понятно, полумал я.
— Так ты дед не сказал, какие тут люди живут?
— Где тут? — не понял ведун.
— Ну в этом твоем Оковском лесу, куда мы с тобой идем, вот там какие люди живут?
— Тут я живу, а там куда мы идем живут разные людишки, только мы уже уходим из священного леса — нехотя ответил дед — на этой земле живет народ чудной, глаза как небо синие, сами маленькие, вон тебе по плечо будут, не опасны они, простые и пужливые как дети. Занимаются охотой, да собирательством. Некоторые посмелее будут, те прямо у воды живут, так их водью зовут, а тех кто в лесах прячется — тех чудью называют.
— Ооох — мечтательно проговорил старик — а какой сладкий мед они по лесам добывают, только не принадлежит теперь эта земля им, пришли сюда люди злые, что с полдня бежали в леса, а теперь вот — дед махнул рукой — живут по болотам, а самые смелые и по рекам селятся. Есть еще те кого вендами зовут, они по берегу моря Белого да по рекам живут, иногда их поморянами называют, вожди у них разные, а язык один. Народ сильный и горделивый, там камень солнечный добывают. Те поморяне от ворога отбились, но не все, воюют иногда меж собой за солнечный камень. Есть те, что не стали воевать и в болота ушли. Слабые людишки никчемные, всех боятся, на свет божий не выходят, их купцы заморские даже в рабы не покупают.
Я покачал головой, подбадривая старика, типа давай, давай, глаголь далее!
— Но есть там у моря и люди злые, сильные как медведи, они всех бьют, кто к ним на землю придет и чужих и своих — грустно проговорил старик — они на реке Обра жимут, вот и называют их бодричами. За ними в лесных дебрях живут людоволки, все в шкурах ходят и как волки воют, их вильцами зовут. Есть еще руги, бутинцы, варны, глиняне, древане, лабы и другие рода, что одним языком меж собой общаются, а меж ними живут чужаки герулы, руги, саксы, англы и юттунги. А еще тут много народа воинского имется, что готами себя называют.
— На востоке, за мокшанами живут рода "маары" — дед махнул рукой примерно на восток — там живут до самых гор, на восходе там горы большие есть, так у горы тоже многие рода приживают и свои товары вниз по Идилю возят в земли буртассов и гкннов, мы тех что у горы живет так и называем угры, то есть — живущие у горы, а меж ними и народом синеоким живут разные роды, аж до самого моря Студеного доходят и рыбий зуб там добывают. Те, что в лесах на полночи живут, так те и не люди вовсе, живут как звери и по звериному рычат. Их весь народ разным зверям поклоняется и зверями себя называют, но живут как и синеокие, только еще пужливее, от всех прячутся, всех боятся, бывает уходят так далеко, где и солнце на небо не всходит, там лисы белые водятся, их мех очень дорого ценится.