— Та типун тебе на язык — сплюнул Радомир — как так заплутал, я ж не дурак понимаю, что у тебя река с востока на закат идет. На обратном пути на полночь пойдем, дойдем до реки Янтарной, а потом вдоль нее до Полоцка все одно выйдем. Где тут блукать то? А в картах твоих я все равно ничего не понимаю.
— Слушай Радомир — я наклонился к брату и заговорщически зашептал — как ты к жрецам Хорса относишься?
— А что? — переспросил Радомир — ты как то их недолюбливаешь?
— Не то чтобы я испытывал какую то неприязнь к конкретным жрецам, но вот я не хочу, чтобы в моих землях детей сжигали. Ты как встретишь жрецов Хорса или тех кто кровавые жертвы своим богам приносит, так сразу на кол их сажай чисто в профилактических целях. Тебе показать как это делается.
— Ахаха-хах — Радомир опять хлопнул меня по плечу — я не знаю в каких там целях, слово это "профулатическое" очень чудное, но показывать не надо, я сам найду куда им этот кол воткнуть, не переживай.
Утром отряд Радомира ушел в поход.
Цветана сидела на мягкой шерсти медвежьей шкуры на санях и завороженным взглядом смотрела на трупы. На толстых веревках висели высохшие и замерзшие трупы одиннадцати женщин.
Радко подъехал к сестре.
— Это князь Чеслав, твой женишок их приказал повесить — сказал он Цветане — за то, что напали на вождя рода, украли её дочь и отдали жрецам для принесения в жертву.
— Брат мой, я боюсь мы едем в край дикарей еще больших чем грязные роксоланы и готы, а этот князь Чеслав даже богов не чтит.
Подъехал седовласый дед Боян.
— Не суди Чеслава Цветана, он человек справедливый, если этих женщин наказали, то наказали правильно. Вот ты же дочь вождя? — спросил Боян.
— Да и что с того? — не поняла Цветана.
— А ты девственница?
— Да, что ты говоришь? — Цветана покраснела, она не понимала, что это дед Боян оскорбить её хочет что ли? Намекает на такие непристойности.
— А то и говорю — спокойно сказал старик — если бы вот на тебя напали и отдали тебя на костер жрецам, то твой отец и брат всех бы жрецов на костре пожшли, а людей, что на дочь его напали, лютой смертью казнили. Так что ж ты думаешь, что князю Чеславу не надобно своих людей защищать или ты думаешь, что тебя такая беда не настигнет?
— Так то ж воля богов — тихо произнесла Цветана.
— Молода ты еще девица-красавица, и того не знаешь, что жрецы разные бывают, есть те кто по велению своих богов сам в огонь пойдет, а есть такие, что прикрываясь волей богов свои черные дела творят.
Витебск удивил Цветану, поселок хоть и маленький, однако дед Вацлав, что был тут вождём держал хозяйство исправно. И князя Чеслава нахваливал. А как дед Боян увидел, три ладьи, что перевернутые лежали на берегу, то сразу и спросил — а что Вацлав у Чеслава всего три корабля.
— Не, что ты Боян — махнуло рукой Вацлав — эти ладьи самые маленькие, их Чеслав монерами называет, чудно как. Этот вон первым взяли, в крепости купцов заморских, что сейчас Полоцком зовется, а эти два уже недавно пригнали в море отбили. А там в Полоцке у есть еще два здоровенных корабля, что биремами зовутся, и два поменьше, те наш вождь либурнами называет. А внизу по реке в селении Приморском, так люди сами лодьи делают. Вождь сказывал, что по весне в Приморском вот такие малые суда строить почнет.
— Хороший вождь, если сам ладьи строить сможет — произнес Радко — а что за купцы заморские?
— Гоотландцы — дед с трудом произнес непонятное слово — это наверное те кто одного рода с теми у кого король Германан был, помнишь ли народ побивший князя Буса и его старейшин, их зовут готами, так наверное они из одного рода.
— Да помню, лютый народец, только теперь они к нам жмутся — сказал Радко — раньше данью наши роды облагали по белке с дома брали. А теперь и сами к нам просятся их там роксоланы кочевые сильно побили.
— Ты не переживай, наш вождь сможет если нужно и готов тех побить и кочевников ваших роксоланских. Вон недавно он с братом песьеголовых побил, так теперича тут мир, боятся некого, можно и жизнь налаживать, а то я думал, что и не увижу уже процветание своего рода.