А потом выяснилось, что Цветана очень уж переживает, что я такой страшный, вот женщин повесил и жреца сжег, невиданное кощунство, надругательство над богами.
А я посмотрел внимательно на глупую девицу, да лицо у нее было ничего себе, симпатяшка, но вот политические убеждения мне её не нравились, а еще больше не нравилась попытка осуждать деяние князя и будущего мужа, тут вам не матриархат, тут мнение женщины вообще никого не волнует. Хотя у неё в роду могло быть иначе.
— Слушай прекрасная Цветана, а как думаешь зачем жрецы сжигают девственниц? — с намёком спросил я.
— Как это зачем? — вскинулась Цветана — чтобы девицы-красавицы служили богам за кромкой.
— А как думаешь Цветана много ли девок жрецы сожгли с момента сотворения мира?
Цветана задумалась — так каждый год жертву приносят, стало быть много.
— Вот, видишь Цветана — я наставительно поднял палец в верх — у богов девственниц уже много, а вот жрецов, что прислуживают богам за кромкой почти и нет. Вот сколько на твовей памяти жрецов в жертву принесли? — спросил я.
— Так не слыхала я о таком.
— Вооо-от, видишь? А богам то помощники нужны, а лучшие помощники богов это их жрецы и есть — я торжественно поднял палец в верх — Вот как думаешь что девственницы там делают на небесах?
— Так вино и яства богам подносят, и песнями дивными слух ублажают.
— Воо-от! Вино и яства это хорошо, а кто молитвы читает, кто за скотом смотрит, за девственницами опять же пригляд нужен, а то как они вдруг ленится начнут, девки они такие ветреные. Вот пусть жрецы там и руководят всем этим хозяйством.
— Смеешься ты надо мною князь? — проговорила, смурнея лицом Цветана.
— Это конечно шутка Цветанушка, однако на своей земле, я людей жечь не позволю никому, а коли богам жертвы нужны, то я им пару сотен жрецов отправлю, пусть возрадуются.
А через десять дней вернулся отряд Радомира.
Уставшие, обмороженные победители медленно большой вереницей входили в ворота Полоцка, а за ними плелись люди, больше сотни пленников.
— Это Чеслав все юноши, что могут стать воинами в ближайшее время — показал рукой Радомир — а это вожди избранные народов, что в наших землях проживают.
— Хорошо — кивнул я — ты со своими воинами отдыхайте, а я пойду с людьми говорить и шоу готовить.
— Что готовить? — переспросил Радомир.
— Да подойдешь увидишь, это типа специальных переговоров, когда одна сторона не имеет права отказать другой, во избежание неприятностей.
Я подошол к двем захваченным радомиром жрецам.
— Какому богу служите?
— Бог у нас один, он сесть свет и солнце и зовется этот бог Хорс — прохрипел один из шарлатанов, притворяющихся жрецом.
— Разве? А вот я знаю, что богов много и главный из них Сварог, что сотворил этот мир, а еще есть богиня Макошь — жена Сварога, и их дети Велес и Даждьбог. А вот на юге люди Юпитера и Зевса почитают, а роме так вообще распятому богу поклоняются. А ты что же жрец, отрицаешь богов других народов?
— То всё брехня, никто не может выжить без солнца, ибо без солнца придет вечная тьма, значит Хорс главный бог.
— Ты глупец жрец, не будет солнца, так и что с того, есть ведь день и ночь, а вот мы в лесу живем и нам за кронами деревьев солнца и не видно вовсе. И на полуночной земле бывает так, что пол года день стоит, а пол года ночь, и ничего люди живут без вашего Хорса. А думал ли ты над тем, кто правит в этих землях ночью?
— Смерть правит тогда, когда уходит Хорс — проговорил второй жрец.
— Вот именно болезный — с усмешкой сказал я — сейчас я для вас и жизнь и смерть в одном лице. Будете служить мне, останетесь жить и будете служить своему Хорсу, а в жертвы вон животных приносите. Убивать людей в моей земле не позволю никому, здесь только я решаю кому жить, а кого к богам отправить. Уяснили?
— Позволишь в своей земле знания о нашем боге сеять, так и быть я обещаю тебе людей без твоего ведома в жертвы не приносить — прохрипел второй жрец.
— Что ты несешь Аклав — прорычал первый — это же суть змий болотный, он тебя своими речами совращает, чтобы пожрать твою душу.
— Моя душа принадлежит лишь Хорсу, и никто её пожрать не сможет.
— Как зовут тебя старик? — обратился я к не примеримому огнепоклоннику.
— Я своё имя отродью болотно нескажу вовек.
— Ты глупец жрец, мне твое имя скажет твой дружок, да и не нужно оно мне. Ты сегодня отправишься к своему богу и будешь служить ему со всем рвением, а твой дружок Аклав будет за тебя молится — я повернулся к Аклаву — будешь за него молитвы читать?