Вытащив Жекича, я активировал Предвиденье и на дикой скорости побежал прямо на солдат. Арматура вновь показала себя только с самой лучшей стороны! Тридцать человек превратились в фарш за считанные секунды.
Подбежав к камину, я засунул условное остриё Жекича в огонь.
— Идиот!!! — воскликнул Царь, схватившись за голову: — Неужели ты думаешь, что тебе всё это сойдёт с рук⁈ Да это международный скандал!!! Будет война Российской Империи с Польшей!!! Из-за тебя, ублюдок!!! Из-за тебя погибнут сотни тысяч людей!!!
— Война? Российской Империи с Польшей? — насмешливо ухмыльнулся я: — И кто её объявит? Ты?
— Э… Э… — Борис, как будто язык проглотил: — Ах ты…
— Нет, Борис. Я скажу, как будет. Сейчас я сниму с тебя штаны. Ты поклянешься, что больше никогда не отправишь ко мне свой спецназ. И мы больше никогда с тобой не увидимся.
— Прикрываешься Императором⁈ Как это низко!!! А что? Не будь у тебя в друзьях Михаила Алексеевича, то чтобы ты сделал?
— Поверь, мне плевать — есть Михаил Алексеевич у меня в друзьях или нет. Я в любом случае выше и сильнее тебя! Сколько бы ты не звал сюда солдат — я разберусь со всеми! Российская Империя сейчас наоборот выступает моим намордником… Не будь Михаила Алексеевича у меня в друзьях — ты бы уже сдох. А теперь… — я вытащил раскалённую арматуру из огня: — Снимай штаны. Быстро!
— Что ты собираешься сделать⁈ — Царь с ужасом спрятался за своё кресло.
— Хочу услышать от тебя клятву!
— Ах ты… Выкуси тварь!!! — выхватив миниатюрный пистолет, Борис открыл по мне огонь. Правда, пули врезались в энергетический доспех и металлическими комочками отлетали на пол.
— И чего ты хочешь этим добиться? Раззадорить меня?
— Ты не посмеешь!!!
— Посмею. — я скомкал ладонью бляху и вырвал ремень из штанов Бориса: — Снимай их! Иначе порву!
— Ты не представляешь, как вляпал… — увы, договорить Царь не смог, ибо получил пощёчину. Штаны были сорваны, а Боря положен на стол в очень нескромной позе.
— Повторяй за мной — я клянусь никогда не отправлять своих или чужих людей к представителям Дома Демидовых.
— Пошёл к чёрту!!!
— Я сейчас выжгу эту клятву на твой заднице!
— Ладно! Я скажу… Скажу! Я клянусь никогда не отправлять своих или чужих людей к представителям Дома Демидовых!
— Запомни, свинота… Ещё хоть раз ко мне сунешься — я тебе твою корону запихну прямо в кишки. Понял? — прорычал я.
— Пошёл к дьяволу!!!
— Хорошо. — раскалённый металл с характерным шипением прикоснулся к царским булочкам. Крик самодержца озарил всё пространство огромного кабинета.
Спустя мгновение на правой ягодице Бориса красовалась покрасневшая завитушка. Что-то типа сосиски гриль.
— Запомни, упырь. Ты никогда не сможешь стать сильнее! Никогда. А раз ты живёшь по понятиям — кто сильнее, тот и главный… То тебе просто придётся забыть про меня! Я понятия не имел, кто такой Хирург. Но благодаря тебе — узнал. К твоему великому сожалению…
— Хирург бы никогда на такое не пошёл… — заныл Борис, потирая ожог.
— Да, потому что он — нормальный парень. Которого твой подпевала лишил всего! Просто так… из-за банального любопытства… Справедливо ли это? А, Борис? Справедливо отбирать мать и бабушку у ребёнка, который лишился почти всей семьи на войне? Говори!
— Нет… — захныкал Царь.
— Вот и я думаю, что нет. — подняв Бориса за воротник, я размахнулся и наотмашь врезал ему Жекичем по коленным чашечкам. Царь взвыл и рухнул в кресло: — Посиди и подумай над своим поведением! Особенно, над тем, как ты относишься к своему народу. Читаешь газеты? Слышал, что о тебе говорят?
Но Борис беззвучно кричал, держась за переломанные колени.
— Ну, это уже твоё дело. Вернёмся к Хирургу. Ты признаешь, что Хезовецкий поступил несправедливо, да? И я тоже признаю. Но главное тут не это…
— ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО!!! — в зал влетел запыхавшийся Лех: — Я спасу вас!!!
— Главное тут то, что каждому должно воздаться по заслугам. — в один прыжок настигнув Высшего Советника, я размахнулся и снёс арматурой обе ноги. Сила удара была таковой, что конечности Хезовецкого просто разлетелись по залу. Затем, я так же быстро отсёк Леху обе руки.
— Нет… НЕ НАДО!!! — закричал Царь, но было слишком поздно.
Бросив на пол то, что осталось от Высшего Советника, я нанёс ровно двадцать ударов. Ровно двадцать… Чтобы эта мразь хотя бы перед смертью ощутила ма-а-ахонькую частичку боли Хирурга.