— Вы будете страдать.
— Да. Это факт. — ответила Жуля, сидевшая на подоконнике вместе с Вертолимо.
— Я выпорю вас!
— Да не вопрос. — волчица начала копаться в своих дорогущих баночках с кремами и шампунями.
— Вы будете молить о пощаде.
— Всё так, Папочка. — промурлыкала Горынишна, внимательно наблюдая за Венерой, которая ожидала нас возле спортивной площадки.
— Вы будете спать на другой кровати. И это — не обсуждается! — я вернулся в ванную комнату и открыл воду: — Это касается итальяшки и уральской старшеклассницы.
— Всё хотела спросить… — ко мне со спины подошла Устинья: — Насчёт Горынишны — понятно. Она реально похожа на уральскую девчонку. А, вот почему Капитолина — итальяшка?
— Защитница Рима. Ни о чём не говорит?
— Ну, так это же титул, который ей дал Громовержец, мур-мя.
— А ты посмотри на её лицо? Не находишь в ней, что-то от юной Моники Беллуччи и от Бьянки Балти?
— Ну… — Устинья присмотрелась к волчице: — Да, что-то в этом определённо есть, мур-мя! Лина, а где ты родилась?
— Неподалёку от Матеры. По крайней мере — мои первые воспоминания оттуда. — ответила Защитница Рима и начала неистово натирать лицо кремами. Интересно, зачем? Духи сами регулируют свою внешность.
— Вот! Я же говорил, что она итальянка.
— Лжец, мур-мя! Ты узнал о её происхождении только сейчас!
— Тем не менее. Я знаю, как выглядят девушки из того или иного региона. Толик подсобил. — я нанёс пасту на зубную щётку.
— Что бы кто ни говорил, а из Российской Империи — самые красивые! — кошка полезла обниматься.
— Угу… — я погладил её по голове. Богиня прижала ушки и начала мурлыкать.
— Но-но! Из Скандинавии — тоже ничего так! — возразила Рудольф: — Моя мать была самой красивой богиней Норвегии. А названный отец — эталон мужской красоты!
— Куда лезешь, мур-мя! Мы про девушек! — профырчала Уся и встав на цыпочки, уткнулась мне в спину: — А идеальнее Вкусняша — мужчины нет.
— Я бы поспорила и предложила Громовержца. — задумчиво произнесла Лина, присев на краешек ванны: — Но его уже давно нет в живых. Кстати, я всё хотела сказать, что меня терзают очень большие сомнения насчёт Трона. Громовержец умер… Умер окончательно и бесповоротно.
— Попытка — не пытка. — я сплюнул зубную пасту в раковину: — Разрешение от Королевской семьи уже получено. Так что потом скатаемся и всё проверим.
— Давайте не будем брать Толика с собой… — внезапно предложила Уся.
— С чего вдруг? — удивился я.
— Ну… — кошка замялась: — Там такое дело, мур-мя…
— Ну, говори. Не томи.
— Короче — мне было видение. Он развяжет войну! Страшную! Мур-мя… — Устинья пододвинула табуретку для тазика, и встав на неё, положила голову мне на плечо: — Там была песня про «Прекрасное далёко»… Бомбы! Европейский город… Весь в огне! Много смерти! И взрослый Толик. Страшный такой! Жуть…
— То, что ты услышала песенку из старого фильма и увидела, как взрослый Толик уничтожает выдуманный европейский город — ещё не значит… Тьфу! Что это был сеанс ватициниума. — сплюнув зубную пасту, ответил я: — С чего ты вообще взяла, что умеешь видеть будущее? Это же прерогатива лисиц? Нет?
— Слово «прерогатива» — используется только по отношению к должностным лицам при власти, мур-мя! И нет. Не только лисы умеют видеть будущее. Что, если во мне пробудился скрытый талант?
— А, что, блин, если нет? — я вопросительно посмотрел на отражение богини в зеркале: — Что, если это навязчивый кошмар?
— Я видела силуэт! Искреннее верила, что это был ты, мур-мя! Но потом Толик в реальности убил людей… А, потом снова убил людей… Это могло быть ключевым событием!
Отчасти Устинья была права. Толик действительно в будущем мог оказаться тираном и захватчиком. Особенно, если у Михаила Алексеевича действительно были планы на Австрию:
— О… Всё-таки, ты меня за тирана держишь?
— Вкусняш, я уже тысячу раз говорила, что буду с тобой, даже если всё пойдёт не по плану. Но Толика надо вытаскивать, мур-мя! — настояла кошка.
— Вытаскивать, откуда? — я обречённо закатил глаза и поставил зубную щётку в стакан.
— Из этого порочного круга!
— Боже…
— В смысле⁈ Он ещё ребёнок! Он не должен держать в руках оружие, мур-мя! А ты… Ты лишь усугубляешь ситуацию. Ты, как будто сам хочешь сделать из него тирана и захватчика. Мур-мя… Хочешь, чтобы он стал злобным и опасным!
— А, что, если реально хочу? — повернувшись, и приобняв Усю за плечи, поинтересовался я.