— Благодарю. — улыбнулся я, и подмигнув Пусе с Катюшей, поспешил выйти из башни.
Больше всего ненавидел, когда меня хотели использовать. Спасибо! Я этого и в Бастионе с лихвой натерпелся.
Один ноль в мою пользу, хитрая карга…
Глава 3
Нет ничего приятнее, чем разрушить планы старой карги на себя любимого.
Вот серьёзно — я чувствовал подъём настроения, вспоминая, как Мавра скребла зубами от ярости. Только не совсем понятно, для чего ей нужно было именно боевое направление? Если так подумать, то избивать зазнавшихся детишек аристократов можно было и инженерам, и учёным, и целителям. Не помню, чтобы в правилах были указаны ограничения.
— Иди за мной. — прошептал тоненький голосок, и в метре от меня появился едва заметный маленький огонёк.
— Дух-путеводитель. — подсказала мне Ася: — Он сопроводит тебя в нужную аудиторию для знакомства с куратором.
— Вот, как? Спасибо. — ответил я, и направился за огоньком.
— Денисов Пётр Валерьевич! — громогласно произнесла Мама Кошка мне вслед.
Пока шли в сторону корпуса, я решил осмотреть свиток.
Он был приятного зеленого цвета. Больше напоминал ценную бумагу из банка. Цетнот или марка устойчивого акциза, за которую можно было приобрести территорию на личных планетах Сената, вложить их в развитие Бастиона и получить дивиденды через пару сотен лет (если доживёшь) или спустить всё в кабаке. Да, цетноты спокойно обменивались на большинство межгалактических валют в Светлых зонах.
— Владимир! Доброе утро. — холодно поздоровалась Слуцкая, прогуливаясь по тропинке вдоль зеленой изгороди.
— Доброе. — ответил я, и хотел пойти дальше за духом, но Мария, словно слепая, попыталась врезаться в меня, правда не рассчитала и рухнула на траву: — Да, что ты творишь?
— Я случайно… — потерев ушибленное колено, обиженно ответила она.
— Давай сюда. — я протянул ей руку.
— Сама бы справилась, но ты ведь злой… — схватившись за мою ладонь, она быстро поднялась: — Убьёшь ещё меня, если буду сопротивляться.
— Ага. Сверну шею и выброшу в канаву. — усмехнулся я.
— Хмф! — бедолагу опять затрясло: — Можно не грубить мне хотя бы утром?
— Можно не вести себя как иди… — увы, фразу закончить не удалось, поскольку словесные удары тоже приносили этой дурочке удовольствие.
— Ну? Не вести себя, как кому? — она с надеждой и нетерпением посмотрела на меня.
— Нет. Прошу меня простить. Всего доброго! — дежурно улыбнувшись, ответил я и продолжил свой путь за духом.
— В смысле?! Даже не скажешь, что я никчемная и косолапая?! — возмутилась Мария.
— Не скажу. Когда никого нет — это не интересно.
— То есть, ты… хочешь, чтобы я… при всех… — Слуцкая покраснела и смущенно отвела взгляд: — Негодник!
— Ага, какой есть. — отмахнулся я, с интересом разглядывая окрестности.
Кажется, подобное психическое расстройство у людишек называлось мазохизмом. Склонность получать удовольствие от испытываемого унижения, насилия или мучения. Но у Слуцкой это возведено в какой-то абсолют… Прийти с утра и целенаправленно столкнуться со мной ради собственного удовольствия — это наглость! Причём наглость высшей степени.Но… была здесь одна несостыковка. Характер у Слуцкой был явно нерасполагающим на подобное поведение. Да, она странная, но до этого её извращённая натура вылезала совершенно случайно. Мария проявляла интерес ко мне, только как к потенциальному участнику кружка. А вчера в тамбуре… её поведение было бестолковой случайностью и неумением держать себя в руках. В прочем, мне ли об этом говорить? Почувствовал энергетический аромат Императрицы и поплыл… Сам не лучше.
Но суть в том, что Слуцкая никогда не опустится до такого бреда. Это явно не её почерк… Однако, что же это было? Что именно она хотела показать своим поведением? Объявление войны? Нет, слишком глупо. Она была реально растерянна и унижена вчера. Так что в открытую на меня не полезет. Да и в закрытую тоже. Несмотря на извращённость, Мария была крайне проницательным котёнком.
Списать всё на случайность? Нет. Слишком наигранно. Да и куда она могла здесь идти? Одни закрытые на ремонт корпуса с выбитыми стеклами и позеленевшими от плесени кирпичами. Мария явно искала меня… И что-то хотела.
Но даже если и так — это не изменяет того факта, что она нарывается на очередную взбучку. И основная проблема заключалась в том, что единственным оружием против неё было унижение на публике.
Понятное дело, что дурында испытает невероятное удовольствие, но по факту — это станет крахом для её имени. Позор может настигнуть и весь Дом… Жестоко, но дочуру надо воспитывать, прежде чем отдавать в дворянский пансион.