— Кхм… Пошли отсюда… — тихо прошептал Толик. И сейчас я с братом крайне солидарен. Иногда от Пауля было крайне тяжело отвязаться, ибо он буквально засыпал тебя вопросами с головы до ног. А обижать такого дружелюбного парня крайне не хотелось…
Как только мы поднялись в главный коридор, пацан тут же спросил:
— Не слишком ли жестокая участь для Рады? Лично мне её немного жаль.
— Ох… Я терпеть не могу людей, которые переводят стрелки на других. И ладно бы за дело! В общем, Рада у нас будет перевоспитываться по полной программе.
— Уверен, что это хорошая идея? Мне кажется, что ты просто хочешь отомстить всем нытикам…
— Не-е-ет! Что ты? — злорадно усмехнулся я: — Зачем мне это делать? Я же добрый…
— Хе… Весьма. — улыбнулся Толик.
— Чего так долго? — недовольно спросила волчица, скрестив руки на груди: — Я уже всю картину насквозь просмотрела!
Это она говорила про огромное изображение линкора «Граф Суворов», который величественно выплывал из тумана. Гроза семи морей! Самый большой линкор Российской Империи. Больше него был только «Ямато», да и то — сколько японский гигант продержался на воде? Пару дней? А вот «Суворов» до сих пор стоит в заливе Санкт-Петербурга и сейчас выполняет роль военного музея.
Картину эту написал, и в последствии подарил парку один знаменитый художник-баталист по фамилии Вспышкин. Об этом мне рассказала Виктория.
— Склады очень глубоко. Попробовала бы сходить с нами, но тогда Пауль бы тебя обнюхал. — усмехнулся я.
— Иу… — богиню передёрнуло от омерзения: — Отвратительно! Нет уж… Компания великого корабля мне милее.
— Как скажешь. Кстати… Я тут всё никак не могу понять. Точно ли у тебя не осталось звериных повадок? — я вытащил из кармана теннисный мячик. Зрачки Лины тут же расширились, а на щеках выступил едва заметный румянец.
— Дурак! Я не играю в игрушки. Сказала же!
— Володя, что ты делаешь? — ужаснулся Толик.
— Ничего. Просто… — я бросил мячик дальше по коридору: — Упс! Прости… Выронил.
— Как ты посмел… — тело волчицы начало содрогаться, а на глазах навернулись слезы: — Как ты мог так поступить со мной?!
— Оу! — я сделал козырёк из ладони и начал присматриваться: — Мячик всё дальше… Он уходит от тебя! Что же делать?
— Ненавижу тебя, Демидов… — всхлипнула раскрасневшаяся Лина и со скоростью пули устремилась за жёлтым объектом, радостно размахивая рогаликом.
— Что это такое? — удивился Толик.
— Ортоминасия духов. Суть в том, что в древние времена, когда людей ещё не существовало — многие духи маскировали энерго-одор и прятались среди животных. Чтобы каннибалы не нашли их, перенимали повадки и звуковые сигналы тех, в кого превращались. Ходит слух, что ортоминасия передавалась из поколения в поколение. От родителя к ребёнку. Видимо, родителей Лины эта штука тоже не миновала.
— Ад! Эгоай! Аршиээц! — волчица подбежала ко мне с мячиком во рту и села возле ног, злобно глядя мне в глаза.
— С полным ртом не разговаривают. — я вытащил шарик изо рта богини: — Что ты там говорила?
— Гад! Негодяй! Паршивец! — яростно повторила она: — Сыграл на моих слабостях… Опозорил меня перед всеми!
— Тут никого нет.
— А если бы был?! Я — Великая Защитница Рима! И я… — не успела она договорить, как я поднял её на правую руку, а левой начал почесывать за ушками.
— Не волнуйся. Я не собираюсь позорить тебя на людях. Просто хочу, чтобы ты перестала врать.
— Кто врёт?! — возмутилась она: — Я всегда честная! Ну, почти всегда…
— Но сейчас ты врёшь. Расскажи, что случилось?
— Ну… — волчица виновато опустила ушки: — Дело в том, что ты напоминаешь мне кое-кого… Я тогда была маленьким волчонком, а он… Он был…
— Кем?
— Это неважно. Ты никогда не станешь таким, как он… И всё тут. И вообще, я не хочу больше привязываться к людям духовно! Посмотри, во что меня превратила дружба с Мадлен? Я не такая, Хозяин. Я не убийца! Больше не убийца…
— Вот и славно! — я поставил богиню на ноги: — Сколько тебе нужно для адаптации?
— Пока не знаю… Это сложно.
— Понял. В таком случае, я не буду тебя доканывать…
— Правда? — обрадовалась волчица.
— Но при одном условии. Если ты помнишь время, когда была совсем волчонком… Значит, есть вероятность, что ты помнишь, когда появился культ человека. — я внимательно посмотрел на миленькие глазки Лины.
— Культ? Я не знаю, о чём ты говоришь… — виновато опустив взгляд, ответила она.
— Значит, я буду продолжать тебя изводить. Это твой выбор, детка! Не мой. — злорадно хохотнул я, и закинул богиню к себе на плечо: — А ты знаешь… Ты ведь всё знаешь! Я это чувствую…