Основной караван ушел далеко вперед и, скорее всего, уже добрался до Холмогор. Но дело шло к ночи, поэтому я волевым решением стал на якорную стоянку. Еще не хватало напороться на мель в темноте.
Пленных заперли в трюмах трофейных посудин под стражу, экипажам я приказал выделить тройную винную порцию, а офицерский состав пригласил к себе на «Александру» отужинать. Так сказать, отметить достойную победу. Благо на новом судне в мою каюту вмещались все.
Выпили, конечно, порадовались победе, помянули павших, но я не злоупотреблял, горячительное в глотку не лезло. Каждая минута вынужденного простоя казалось вечностью. Затосковал, черт побери, почитай год своих баб не видел. Даже не знаю, кого они мне родили – голубиной почтой пришло всего одно письмо, да и то, Сашка отписалась, что благополучно разрешилась, Забава – тоже, а вот кем – умолчала, зараза. Ну не дай боже, опять девок принесли, отлуплю, ей-ей! Хотя, кого я обманываю… Пусть будут девки. Когда-нибудь господь и пацаном наградит.
А вообще, херня все это. На два дома жить – ни к одному не успеть. Взвалил себе на плечи неподъемную ношу. А значит, придется, что-то решать. Либо сюда, либо туда. Вот только выбирать еще та задача.
Проснулся с рассветом и сразу погнал корабли в Холмогоры…
Глава 3
Поверху срубленной из толстенных бревен башни, стоявшей на высоком скалистом утесе по правому берегу Двины, вспыхнул яркий огонь и сразу же в безветренное небо потянулся столб густого черно дыма.
«Бдят служивые, – довольно подумал я. – Не пропустили возвращение хозяина. Ну а как иначе, задницы чай не чужие, приказал бы выдрать образцово-показательно…»
Потом перевел взгляд на густо поросшие лесом берег реки и неожиданно вспомнил, какими чужими показались мне эти места в первый раз. А сейчас, совсем наоборот, как домой возвращаюсь…
На душе радостно защемило. А не принять ради такого дела? Или не стоит с самого утра бухать?
Как всегда, очень тонко прочувствовав момент, рядом появился Себастьян с большим подносом в руках, на котором стояла пузатый четырехугольный штоф зеленого стекла, серебряные стопки и тарелки с заедками.
– Telepat, ты, что ли? – невольно вырвалось у меня.
– Ваше сиятельство? – на гладкой мордашке повара появилось деликатное недоумение.
– Забудь, змей-искуситель, – я рассмеялся и махнул рукой русским купцам, с самого рассвета не отрывавшим глаз от берега. – Эй, братия, давай ко мне, пропустим по маленькой.
Сам разлил арманьяк по стопкам и вручил каждому русичу в руки.
– Ну, как говоритца, с прибытием… – смакуя вылил в себя густую янтарную жидкость, не глядя нащупал на тарелке ломоть сыровяленой вепрятины, зажевал и только тогда выдохнул. – Уф… хорошо пошла. Ну, чего замерли?
Не чинясь купцы махом высадили подношение, довольно закрякали и принялись активно крестить бороды.
– Небось соскучились по дому?
– Истинно глаголешь, княже, – сипло выдохнул старший из них, Пров Петрович Дерюга. – Но не по дому, а по землице родной.
– А дома у нас, почитай и нет, княже, – пояснил Семен Дубов, чернявый юркий коротышка.
– Сегодня там, завтра здесь, – подтвердил Иван Колода, жизнерадостный пузан, великанского роста, с раскосыми татарскими глазами.
– Я на своем подворье, почитай от силы пару месяцев в год бываю… – поддакнул Тимофей Чалый, внешне больше похожий на германца, чем на русского. – Чада волком смотрят, родного отца не узнают, а я даже жену щупаю каждый раз, как чужую девку, успеваю отвыкнуть.
Купцы весело заржали.
– Так даже слаще получается, – я тоже хохотнул и отправился к себе в каюту переодеваться. Надо выглядеть во всем великолепии, дабы усладить взор народишка.
Заслышав в каюте тихие голоса, остановился перед дверью и прислушался.
– А здесь дамы есть, Ивен? – с неприкрытым интересом выпытывал Томас.
– Куда без них… – прыснул Ванятка. – Кого по-твоему мужи дерут? Медведей, что ли? А они потом деток рожают?
Он за это время так навострился говорить по-французски, что болтал на нем лучше, чем Тома и Антуан. Для них, все-таки родной басконский, диалект на котором разговаривают в Гаскони.
– Тупица! – прокомментировал Антуан. – Дамы везде есть и будут.
– Я сейчас вздую вас обоих! – рассвирепел Тома. – Я не о том. Красивы ли они, податливы на куртуазное обхождение и все такое…
– В борделях все податливые! – умудренно хохотнул Антуан.
За моей спиной дружно заржали Александр и Шарль.