– От чего невозможно устать, так это от созерцания этого витража, – сказал Варгесс Тельштейн, подойдя сзади. Он тоже рассматривал работу удивительного мастера, имя которого давно забыто.
– Мне нужна помощь, Варгесс, – сказал Эдирог, не оборачиваясь. – Надеюсь, ты сейчас не сильно занят.
– Я рад вам услужить, Князь, но, боюсь, из меня выйдет не самый лучший соратник при данных обстоятельствах.
– О магистрах не переживай. Они, конечно, сильны, но не всеведущи. Кроме того, – Эдирог взял лорда-вампира за руку, – печати в моем мире не работают, как это ни странно.
– Я в вашем распоряжении, Князь. – Варгесс низко поклонился, и со стороны это выглядело даже забавно. Древний вампир, чей рост превышал восемь футов, кланялся юнцу, на губах которого, как говорится, еще материнское молоко не обсохло.
Эдирог вернулся к единственному целому зеркалу в соборе.
– По окончании нашей охоты твой долг будет уплачен, Тельштейн, и ты будешь вправе оставаться здесь сколько угодно, либо подыскать себе новый дом. Но ты должен знать, что, пойдя со мной, ты можешь не вернуться больше никогда. Ты меня услышал?
– Да, Князь, я вас услышал. И я готов.
– В таком случае дай мне свою руку. – Прежде Эдирог коснулся зеркала, а когда рука Тельштейна дотронулась до его ладони, они рассыпались прахом, исчезнув из Тени.
– В первую очередь нам нужно найти Ориона, – сказал Эдирог, спускаясь по лестнице. – Найдем наследника – найдем и колдуна.
– Но как нам это сделать, мой Князь? – Радж спускался следом по лестнице. Варгесс ступал рядом с Махтуром, но в отличие от последнего хранил молчание.
– Сны. Ты сам говорил, что некая сила проникает в сны существ в разных мирах и убивает их. Мы найдем эти сны и, полагаю, таким образом найдем и Ориона.
– Если мне будет позволено сказать… – обратился Варгесс к Князю, когда они спустились в зал зеркал.
– Говори.
– Я встречался с Орионом около семидесяти лет назад. Он посетил Мун-су и, должен сказать, был весьма весел.
– Вероятно, он одурманен. Колдун каким-то образом повлиял на него и, могу предположить, что целью колдуна является трон Владыки. Нам нужно отыскать Ориона; возможно, он наша единственная надежда, друзья. Но сначала поедим, каждому из нас пригодятся силы, ведь нас ждет не увеселительная прогулка.
– Я не против.
– И я тоже, – сказал Радж. – Но что потом?
– Мы вернемся в Зеркальный зал и начнем поиски Ориона, как я уже сказал.
– Мне нужно еще кое-что тебе сказать, или, вернее, показать, – проговорил Варгесс когда они сели за стол и принялись за еду.
– Что?
– Этот камушек. Орион подарил его мне и сказал, что он будет приносить удачу.
– И как, принес он тебе ее?
– Мне – нет, но, возможно, он и не для меня предназначался. Возможно, через меня он хотел что-то сказать тебе, мой Князь.
Эдирог взял ничем не примечательный камень, рассмотрев, сунул его в карман брюк.
– Возможно.
Позже они вновь собрались в зале зеркал. Они выбрали себе зеркала в пол с золотым обрамлением и бирюзовыми камнями в верхней их части. Именно через эти зеркала можно попасть в сны, тревожащие естество людей и не только.
Радж исчез, рассыпался пеплом первый и в тот же миг очутился среди бушующего огня. Горел лес, поле и весь город с его башнями, замками и домами простых людей. Он проходил по улицам, но ни крика, ни взываний о помощи не слышал. Он старался защититься от пламени, пожиравшего деревянные строения и их крыши, но ничто не могло его защитить. Он обошел полгорода и только тогда услышал детский плач. Одним мощным ударом ноги он сорвал с петель входную дверь, бросился по лестнице на второй этаж. Следующая дверь сразу не поддалась, и тогда он стукнул об пол тростью, и та мгновенно преобразилась в молот. Дверь разлетелась фонтаном щепок, и только тогда Радж увидел маленькую, лет семи, девочку. Приблизившись к ней, он коснулся ее лба, и вдруг почувствовал прохладу. Девочка рассыпалась прахом, а затем и он сам.
Варгесс Тельштейн в свою очередь оказался среди цветущего сада, который обрамляли золотые поля пшеницы, тянувшиеся до самого горизонта. Будучи лордом-вампиром, он не был подвержен ментальному давлению, как Эдирог и Радж Махтур, однако он все же его чувствовал. Он бесконечно долго бродил по саду, не ощущая ничего, кроме этого самого давления, пока не обратил внимание на одинокое дерево, которое росло на пологом холме. Его крона раскинулась широко, бросая тень на зеленую лужайку. Варгесс шел к ней так же долго, пока наконец не запретил себе думать, и вот тогда-то он оказался в тени этого самого дерева. В его корнях, сплетенных в странного вида узлы, походившие внешне на человеческие лица, зияла дыра. Варгесс спустился в нее, и хотя наклон был почти вертикальный, он смог проделать спуск без вреда для себя. По ступеням, сплетенным из корней, он спускался все ниже, пока не вошел в огромный зал, края которого невозможно было увидеть. Весь его пол был завален костями, а его свод был унизан гниющими телами, с некоторых из которых еще сочилась кровь. Корни потянулись и к нему, но он отсек их своей рапирой. Понимание того, что все эти корни питали растение на поверхности, пришло не сразу, но когда он это понял, то до него донесся старческий крик. Тельштейну понадобилось приложить все свои силы, чтобы освободить старика от корней, и только потом он коснулся его лба и растворился вместе с ним в пространстве и времени.