— Никита Анатольевич, еще раз прошу понять: так было нужно. Я сегодня с пяти утра на работе. Меня поднял звонок из Петербурга. Сначала звонил Федор Ильич… Вы же с ним знакомы? Ага, так я и думал. Он обрисовал ситуацию вашего противостояния с Инквизицией и попросил помочь. Признаться, я не ожидал, что у нас под боком разгуливает целый комиссар боевого крыла Ордо Маллеус. Мне поставили четкую задачу: не вмешиваться, но задержать на пару дней барона Назарова. Потом позвонил Великий князь Константин и подтвердил мои полномочия. Если у вас есть сомнения, я дам вам поговорить с Его Высочеством.
— Не стоит, я догадывался, что так и будет, — качнул головой Никита. — Только не думал, что меня посадят на казенную кашу.
— Я думаю, это правильное решение в данной ситуации, — Воскобойников поиграл желваками. Чем-то ему не понравилась оброненная Никитой фраза. — Если у Котеза здесь агентурная сеть, она обязательно узнает, что вы под арестом. Нам нужно время, чтобы эти люди засветились, и сигнал ушел в Ватикан.
— О себе я не переживаю, — Никита посмотрел на полковника. — Надо будет — уйду из-под любого замка вместе со своими людьми. Но не хочу подставлять вас, Ермил Степанович, под гнев императора. Это ведь его прямое повеление вы выполняете.
— Спасибо, Никита Анатольевич, — расслабился Воскобойников, до этого с тревогой прогонявший в своей голове варианты, если сидящий рядом с ним молодой человек вздумает ерепениться. Как быть тогда? Поднимать всю магическую рать? А толку-то? Он же самолично видел, что сотворил Назаров голыми руками с инквизиторами.
— Надеюсь, информация о смерти Доменико Котеза уйдет по назначению?
— Не извольте волноваться. Никита Анатольевич.
— Общение с родными позволено?
— Нужно узнавать там, — смущенно произнес Воскобойников и тыкнул пальцев вверх. — Инструкций никаких не было, но я выясню тотчас же.
— Буду признателен, господин полковник, — Никита откинулся на подголовник дивана и закрыл глаза. — Может, и хорошо, что меня хотят подержать в камере пару дней. Хоть высплюсь.
Глава 12
Петербург, апрель 2016 года
В дверь кабинета требовательно постучали. Отвлекшись от работы с документами, Меньшиков раздраженно крикнул, зная по характеру стука, кто это может быть:
— Да входи уже!
— Ваше Высочество, — переступив порог, дворецкий Матвей, облаченный в строгий черный костюм и белоснежную рубашку, застыл на месте. — К вам с визитом ваша дочь Тамара Константиновна. Она хочет с вами срочно увидеться.
— Что за выкрутасы…, — удивился Великий князь вставая. — И что ей помешало самой зайти сюда?
— Не хотела тебе мешать, ты же вечно занят, — раздался голос Тамары, и Матвей поспешно шагнул в сторону, а то бы молодая женщина смела его подобно вихревому стихийному тарану. От нее и так ощущался мощный поток искрящейся энергии.
В расстегнутом пальто дочь сердито простучала каблуками сапожек по полу и села напротив Константина Михайловича, машинально поправив густую гриву волос, собранную в пучок с помощью серебряной массивной заколки.
— Не угодно ли чаю, Тамара Константиновна? — на всякий случай спросил Матвей, чувствуя, что разговор князя и княжны будет серьезный.
— Нет, спасибо, Матвей, — не оглядываясь, ответила баронесса Назарова. — Пока ничего не надо.
— Как угодно, — уловив отрицательный жест хозяина, дворецкий мгновенно исчез с глаз долой, аккуратно закрыв за собой дверь.
Великий князь с легким вздохом закрыл папку и положил на нее руки. Тускло блеснули камни в перстнях и кольцах.
— Почему не предупредила, что хочешь в родной дом заехать? — спросил он, нарушая молчание. — А вдруг меня на месте не оказалось бы? Мама с Сашкой до сих пор в загородной резиденции императора живут.
— Папа, — Тамара на мгновение прикрыла глаза, вздохнула, — можешь мне объяснить, что происходит? Вчера звонил Никита из Новохолмогорска. Оказывается, он арестован вместе со своими телохранителями по указанию дяди Саши с твоей любезной подачи. Это какие-то закулисные игры? Мало того, что нам приходится отбиваться от спятившей Инквизиции, так еще и самого боеспособного мага на тюремную шконку посадили!
— Неплохо так твой лексикон обогатился, княжна! — хмыкнул Великий князь. — Мощно врезала, дочка! Со вкусом…
— Папа! Давай без шуток! Просто скажи мне правду. Я же догадываюсь, зачем вы изолировали Никиту, но мне хотелось бы знать точно, что еще замыслили Меньшиковы в отношении моего мужа?
— Если ты не будешь заполошно бегать по Петербургу в поисках ответа, не станешь поднимать истерику и спокойно займешься своими домашними делами, то скоро все закончится, — откинувшись на подголовник, ответил Константин Михайлович, с любовью глядя на дочь, которая с каждым годом расцветала еще краше. Единственная досада — заперлась вместе с мужем в своей Вологде как отшельница, а могла в Петербурге создать серьезную салонную оппозицию местным светским львицам, лишь чешущих языками, но не использующих свое влияние на мужское дворянское общество.