— Вы невероятно иносказательны, граф, — Житин повернулся к Сумарокову и почтительно склонил голову. — И я понял, в каком направлении двигаться.
— Если желаете, я могу помочь вам.
— Не откажусь.
— Очень приятно видеть единодушие в рядах моих помощников, — усмехнулся Александр. — Думаю, у вас будет о чем поговорить в ближайшее время. А теперь вот что…
Он открыл нижний ящик стола и достал оттуда коричневую папку; нужная бумага лежала сверху, ее и продемонстрировал император сидящему ближе всех к нему Возницыну.
— Мне принесли этот список рано утром, Федор Ильич. Некое лицо передало его по сетевой почте Великому князю Константину Михайлович. Здесь находятся фамилии и адреса людей, связанных с Ордо Маллеус, а точнее — боевиков Четвертой капитулы, затаившихся после разгрома под Вологдой их нерасторопных, к нашему счастью, коллег. Всего восемьдесят четыре имени. Ознакомьтесь со списком, пожалуйста. Послезавтра — видите, я даю вам время, а не гоню в карьер — все эти люди должны давать показания. Ну, или те, кого вы возьмете живыми.
— А это обязательное условие, Ваше Величество? — принимая листок с немалым удивлением, спросил Возницын. И еще не веря, какое богатство досталось ему, он уставился на длинную колонку из фамилий и мест, где прячутся их обладатели. — Я про взятие злодеев живьем?
— Мне абсолютно плевать, что с ними будет, — пояснил свою позицию император. — Их там почти под сотню. На всех камер не хватит. Но все же десятка два-три оставьте для дачи показаний. Будем топить Инквизицию по самую маковку.
— Разрешите вопрос, Ваше Величество, — Глава ИСБ чуть замялся, но император подбодрил его кивком. — Как удалось «некоему лицу» добыть этот список боевиков и агентуры Сектора Ориент? А вдруг дезинформация?
— Федор Ильич, — под Александром заскрипело кресло. — Мне бы такие способности, как у «некоего лица», я бы в одиночку шею свернул всем, кто фигурирует в списке. Но мы же понимаем, что такой подарок для ИСБ просто так не преподносят. Пора уже показать, что за спиной одиночки стоят друзья и соратники. Помогите ему. Свою работу он сделал, пусть отдыхает.
Великий князь Константин, не проронивший ни слова во время совещания, тонко улыбнулся. Он сделал все, как Никита и просил. Лично распечатал список на несколько экземпляров, и рано утром помчался на доклад к Александру.
Он не сказал императору, насколько сам оказался ошеломлен информацией, которую должны добывать «безопасники», а не молодой дворянин, живущий как кулик на болотах в своей Вологде, пусть и барон, пусть из рода военных аристократов. Не его это профиль. Но вышло именно так, как вышло. Безжалостная оплеуха, затрещина, пощечина — выбирайте сами, как слаще унизить ИСБ.
Поразмыслив, Константин Михайлович пришел к выводу, что его прыткий зять поймал диверсантов, устроивших покушение на Антона Шубина (Тамара рассказала о происшествии), выпотрошил их до основания — не могут люди запомнить такое количество фамилий и городов, где затаилась агентура! — а потом прикопал в лесу. И без демонов, безусловно, не обошлось!
Возницын уязвлен, это видно. Ничего, на пользу пойдет прокол. А то совсем в его ведомстве мышей перестали ловить.
— Я все сделаю, Ваше Величество, — не поленился встать Глава ИСБ. — Будьте уверены, ни одна крыса из этого списка не уйдет от возмездия.
— Начните как можно быстрее, Федор Ильич, — благосклонно кивнул император. — У нас намечаются грандиозные события международного плана, проблемы за спиной не нужны.
Петербург, Озерки
— Ваше Императорское Высочество, позвольте выразить свою благодарность за доверие, — старик, поддерживаемый под руку молодой и привлекательной девушкой в длинном светло-коричневом плаще, склонил непокрытую седую голову в знак приветствия.
Цесаревич, нисколько не чинясь, протянул ему руку и поздоровался, с любопытством глянув на спутницу Иерарха. В глаза сразу бросился нежно-матовый цвет лица, необычный для жителей северных широт, и длинная коса насыщенной черноты, тянущаяся из-под шапочки до талии. Владислав знал, кто стоит перед ним, хотя эта встреча была первой, но дал возможность старому волхву представить девушку.
— Моя ассистентка, учащаяся Академии, Анна Назарова, — произнес Семерецкий. — С успехом преодолевает все трудности, кои не каждый студент мужского пола выдержит.
— Очень приятно, — цесаревич придержал теплую ладошку засмущавшейся ученицы, сразу вспомнив все небылицы про нее, особенно самую расхожую. Якобы она является наложницей барона Назарова, что ее Никите подарил бухарский эмир за какую-то услугу. Анекдот, конечно, вздорный, но ведь языки всему Петербургу не подрежешь, рты не закроешь. — Наконец-то я воочию вижу вас, Анна Никитична, и скажу, что поражен вашей яркой красотой.