К счастью, повторная процедура закончилась быстро. Иерарх вытер платком вспотевший от напряжения лоб, обошел девушек и встал напротив, положив руки на их головы. Что он там делал, наследник престола видеть не мог из-за его спины.
— Пожалуй, все, — Семерецкий, поддерживаемый Анной, направился к креслу.
Владислав потерял дар речи. Перед ним сидела не только любимая жена, но и ее безупречная копия. Не знай он, что в «кофейном» платье Нина, мог бы легко спутать девушек. Каждая черточка лица скопирована с необычайной точностью.
— Чтобы убедиться в надежности моей работы, Ваше Императорской Высочество, можете попозже устроить проверку для придворных волхвов, — довольный своей работой произнес Иерарх. Можно дать Нине погулять по дворцу, проследить за реакцией служащих и охраны.
— Великолепно, Матвей Илларионович, — Владислав в восхищении смотрел на девушек, и как ни старался, никаких отличий найти не мог. Конечно, во время движения они вскроются, да и жесты, голос — это все невозможно подделать. Магия не всесильна. — Конечно же, мы обязательно устроим маленькую провокацию. И сколько времени Нина пробудет в личине цесаревны?
— Месяц, но не более, — ответил Иерарх, маленькими глотками попивая чаек.
— Месяц? — изумился Владислав. — Но мне почти все говорили в голос, что максимальный срок — несколько дней! Такого просто не может быть!
— Если Семерецкий берется за какое-нибудь дело — то с надежной гарантией, — старик гордо расправил плечи. — Месяц, Ваше Высочество, у вас есть. Надеюсь, за это время вам удастся завершить намеченные мероприятия.
— Я тоже надеюсь на счастливый исход, — кивнул Владислав. — Благодарю вас, Матвей Илларионович. Если вам нужен отдых, позвольте лично проводить до выделенных покоев. Вы же останетесь, чтобы завтра проконтролировать свое чародейское искусство?
— Куда же денусь от вашего настойчивого гостеприимства? — усмехнулся Семерецкий. — Так уж и быть, погощу в вашем дворце, заодно на озеро прогуляюсь перед ужином. Мою помощницу не забудьте устроить.
— Анне Никитичне предоставим самую лучшую комнату с видом на парк, — улыбнулся цесаревич, разглядывая зардевшую девушку. — Только предупрежу Никиту, чтобы не бегал по Петербургу в поисках сестры.
Петербург, особняк Назаровых
— Никита Анатольевич, охрана доложила, что он приехал, — в гостиную зашел Семен и замер на месте, ожидая приказаний.
— Один? — поинтересовался волхв, продолжая сидеть в кресле и читать «Ведомости».
— Двое личников и водитель.
— Все-таки решился, — хмыкнул Никита и гибко поднялся. — Не задерживайте его, Семен.
— Слушаюсь, — комендант особняка на Обводном кивнул и ушел встречать важного гостя.
Никита в минуту внутренних волнений всегда начинал измерять шагами гостиную. Вот и сейчас он медленно дошел до лестницы, ведущей на верхний этаж, развернулся на каблуках со скрипом — и двинулся по диагонали к дальнему углу. На середине залы остановился и направился в парадную. Как будто знал, что сейчас распахнется дверь, и гость появится на пороге.
С графом Сумароковым Никита не был знаком, но его фотографии изучал тщательно, поэтому спутать его с кем-то другим просто не получилось бы. Вживую он выглядел гораздо интереснее: рослый, с легкой благородной проседью, с непроницаемым для эмоций лицом и пытливым, даже чересчур, взглядом на простом, даже почти незапоминающемся лице.
Одна из горничных приняла у него пальто и незаметно исчезла, не мешая разговору двух мужчин.
— Рад вас видеть, Святослав Бориславич, — Никита шагнул вперед и протянул руку.
— Доброго вам здравия, Никита Анатольевич, — ладонь у графа была сухой и крепкой, а пальцы гибко обхватили кисть и сжали ее с невероятной силой.
Никита предчувствовал, что так и будет. Его физические возможности были нисколько не хуже, как и магические. Энергия, которую Сумароков преднамеренно накачал в руку, текла без остановки, усиливая давление. Казалось, еще немного — и пальцы у обоих мужчин просто сплющатся от невероятной концентрации Силы, захрустят ломающимися костями.
— Добре, сынку, — усмехнулся граф, давая сигнал к окончанию представления. — Может, поговорим?
— Не возражаю, — Никита сопроводил Сумарокова в гостиную, показал на кресло, а сам сел напротив, словно чего-то ожидая. Горничная, только уже другая, появилась с подносом, заставленным большим заварным чайником, который был расписан лазоревыми и красными драконами на тончайшем фарфоре, чашками и вазочками с рассыпным печеньем и конфетами.