Мне надо отметиться. Отметиться сильно и громко. А это значит нужен управляемый полет. Что для этого надо. Пойдем от малого к большему. О воздушных змеях уже тысячу лет как знают, китайцы отметились. Берем тот же принцип, полет за счет набегающего потока воздуха. А это у нас, из известных мне дельтаплан. Его и возьмем пока за основу. Возможно ли создать дельтаплан в современных условиях, и из современных материалов? Думаю да. Моя задача летать при спокойной метеообстановке. Что для этого нужно? Шелк, растяжки, и возможно бамбук. Для растяжек можно использовать тонкие пеньковые тросы. А на сколько я знаю правильно обработанный бамбук эластичный и прочный, как раз подойдет на каркас. Для спокойного полета конструкция устойчивая получится.
А это значит что? Пока изобретаю двигатель, нужно закупить материалы, и по возможности готовить конструкцию дельтаплана с моторной тележкой и седлом для авиатора. Будем делать мотодельтаплан! В этом времени не имеющем летающих средств передвижения тяжелее воздуха, это будет великое изобретение, на стыке нескольких наук. А вот к стати и новое изобретение. Сок азиатского одуванчика, можно использовать для изготовления каучука. Колеса мне по любому понадобятся. Так что мотодельтаплан будет считаться вполне настоящим средством управляемого полета, в просторечии называемом самолет.
Позже когда двигатели отработаю и наработаю практику по аккумуляторным батареям, а также по стеклянному производству, займусь мини подводной лодкой и автомобилями. Для первых поделок и Оки с нашими дорогами хватит. Нужно будет что-то с топливом решать, но это проблема будущего. Пока хоть на спирту, хоть на керосине кататься можно. В аптеках насколько я знаю он уже продается, да и касторовое масло есть.
Можно, конечно, попробовать еще обратиться к Менделееву. Но тут вряд ли что получится. Дмитрий Иванович, скорее всего, не ответит. Я хоть о нем мало что знаю. Но даже моих знаний хватает, что бы понять, что переписка с ним без известности не будет возможной. А у него ведь интересные темы сейчас. Насколько помню, он с адмиралом Макаровым разрабатывает тему пароходства в северных морях. А это ни много ни мало ледоколы. Как провожают ледоколы, совсем не, так как поезда. Ледоколы, ледоколы, что-то вертится такое, а вспомнить не могу, и это при моей нынешней абсолютной памяти! Что-то здесь не так. Ну да ладно, пока не критично. А вот с химией с Дмитрием Ивановичем было бы интересно поработать. Скоро он займется бездымным порохом. Нет, все-таки не судьба. Ладно, начнем пока с двигателей, а там по нарастающей в смежных областях продвинемся.
— Петр просыпайся, — вырвал меня из размышлений дядька, — Мы уже приехали.
— Я что, заснул пока ехали? — вот ведь, умудрился заснуть в неудобной и тряской бричке! Надо действительно выспаться. Завтра будет беспокойный и достаточно важный для меня день.
— Да, Петь. Вон, встречают нас уже.
— Ну, тогда, помолясь, выходим потихонечку на суд общественный.
Выйдя из брички, чтоб избежать ожидаемых причитаний, сразу задал вопрос — Здравствуй мамка, а где матушка?
— Да как где?! — запричитала мамка, сухонькая, седая, но при этом чрезвычайно бодрая бабулька на вид лет шестидесяти, сколько ей на самом деле, есть тайна покрытая мраком, ровно, как и возраст дядьки Николая, уж больно таинственные они и загадочные. И где их только маменька откопала? — Вон, ее доктор отпаивает после вестей с обозом привезенных. Как мужики прибыли, страсти всякие на станции произошедшие рассказывать начали, так народ и набежал. Даже батюшка с доктором приехали послушать. Матушке-то твоей, от тех рассказов плохо и стало. Доктор остался тебя ждать и матушку отпаивать, а батюшка сказал, что по утру подъедет. А что это ты весь блестишь, гладкий такой, как яйцо куриное? Неужто правда в тебя молния попала? Не соврали обозники? Вот окаянные не уберегли дитятко?! — погрозила кому-то сухим кулачком Николаевна.
— Да полно тебе, мамка, ну ударила и ударила. Главное жив и здоров остался, а волос нарастет еще. Сейчас умоюсь и к матушке поднимусь. Успокоить ее надо. А то надумает еще чего.
— Не надо, Петенька, подниматься, — на крыльцо вышла в черном строгом платье и красивом расписном шелковом платке, накинутом на гордо поднятую голову, с темными, кое-где с проседью волосами, бледная княгиня Елизавета Петровна, — Я уже сама спустилась. С тобой правда все в порядке? Не обманываешь? — неподдельная тревога и яростная, беспредельная любовь звучали в ее глубоком, властном голосе, от которого у меня защипало в глазах.