— А я в него мешочки с песком буду укладывать, — пояснил я свою задумку, — Пока силы не закончатся или мешок не переполнится.
— Разумно. Только бегать ты будешь под обязательным моим приглядом, — строго заметил он, — Иначе надорваться можешь.
— Хорошо, — под приглядом, так под приглядом, мне то что.
— А как зимой по снегу будешь бегать?
— Ну по накатанной дороге можно так же. А по снегу возьму охотничьи снегоступы. Правда их доработать надо будет, но это мы с тобой у столяра обсудим. Ты мне вот что скажи. Слышал я что есть такое умение, волчий шаг называется. Научишь?
Дядька хохотнул и сказал что научит. Вместе с бегом тренировать будем. Тут как раз и Николаевна подошла, и сразу стала выговаривать дядьке:
— Ты что же старый черт мальчонку из спальни умыкнул. А вдруг после вчерашнего ему плохо станет? Может, нельзя еще Петру железками звенеть? Доктор встал, пошел Петра смотреть, а его уже и след простыл. А они вот где! Железками, звенят!
Пришлось вмешаться:
— Да полно тебе, мамка. Я сам дядьку уговорил позаниматься. Утром проснулся, а у меня бодрость духа ну совсем как в здоровом теле. Хорошо же ведь! Так почему бы и не порадоваться?
— Ладно идите умывайтесь и приводите себя в порядок, — сбавила напор мамка. — Тебя Петр, доктор должен посмотреть. Скоро завтрак уже.
Мы вернулись к колодцу, чтобы в порядок себя привести. Я быстро ополоснулся, а тут и механик с кузнецом подошли. Вот и проведу подготовку по созданию алиби своих будущих открытий. Пока дядька умывается, начал разговор с подошедшими. Поговорили о Костовиче Огнеславе Степановиче. Попутно создавал мнение у механика, что разговор начал он, заодно внушая желание собрать информацию о господине Костовиче. Кузнец только и сможет что сказать, что мы разговаривали о каком-то изобретателе. Приведя себя в порядок, мы с дядькой зашли в дом. Казак пошел по своим делам, а я на осмотр к доктору.
Осмотр, как и ожидалось, проходил в присутствии матушки и Николаевны. Доктор с удивлением отметил что я абсолютно здоров, ну не считая шрама от ожога. Да и тот заживший, и имеет вид застарелого. И это после вчерашнего удара молнией! Еще он заметил что шрам имеет серебристый вид.
— Как серебром облит, — пошутил он.
И правда, когда утром проводил свои эксперименты, тоже обратил внимание, что шрам имеет вид напыленного серебра. Но никакого излучения или влияния не оказывает. Мистика! Даже для меня мистика. Получается, что когда меня впечатало в тело Петра, сам крест уже запечатал меня в нем. Тогда получается я могу проводить эксперименты более смело? Нет, не стоит. Полное применение духовного тела буду использовать только в экстренных случаях. Когда терять будет нечего. А пока у меня есть аура. Вот и буду ей пользоваться.
После осмотра, сразу направились на завтрак. Тут как раз и святой отец подъехал. Господи, как же хорошо что во время завтрака не велись душеспасительные беседы. Иначе завтрак мог перейти в обед. Святой отец оказался вполне современным и не чужд шуткам. Вот после завтрака и начались разговоры и расспросы. Святой отец в лучших традициях КГБ и Инквизиции расспрашивал о каждой мелочи. Даже ожог осмотрел. На вопрос не хочу ли я использовать молнию ответил правду, да и скрывать то здесь нечего:
— Не имею такого желания отец Константин. Запугивать окружающих мне сейчас незачем, а убивать некого. Глупости все это.
— Говоришь ты разумные слова, да и действия твои уравновешенные. Нет зла в тебе. — и, подумав, добавил. — Что удивительно при сравнении с отроками времени нашего, и более старшего возраста.
— Святой отец, скажите как быть с нательным крестиком? Носить его надо или нет?
— Знаете, Петр Алексеевич, нательный крестик по большому счету это символ, — проговорил отец Константин, — Но у вас посерьезнее символ, и всегда с собой. Так что могу сказать только одно. Носить крестик вам можно, хотя бы для того что бы снизить ажиотаж и ненужные разговоры вокруг вас. Но лучше думаю нам надо посоветоваться. К нам как раз приехал Митрополит Московский и Коломенский Иоанникий, в мире Руднев Иван Максимович. Он как раз и приехал из-за вашего случая.
— Вот, кстати, по поводу разговоров! Вы знаете, отец Константин, что вокруг нашей семьи и так разговоры идут? Особенно вокруг мамки и дядьки? Ну а уж после вчерашнего, каких только разговоров не наслушался, там на пристанционной площади! — я покачал головой. — Я и не думал, что у народа столь богатая фантазия. Надобно эти разговоры пресечь! Сразу пресечь! До того как они в свидетельства не превратились. Вот и думаю, надобно нам всей семьей службу заказать и отстоять. Во здравие или сохранение души, а так же изгнание бесов. Так и пресечем разговоры об одержимости, да и свидетельство получим.