— Задали вы задачку, Петр Алексеевич, — задумался отец Константин, — Ну, пресечете вы одни разговоры, так ведь другие появятся. Если понимаете, о чем я. Но тут думаю матушка вам объяснит. И снова с митрополитом Иоанникием советоваться надо.
— Если вы о святости говорите, то понимаю. Да проблема легко решаема. Вон попрошу Дядьку Николая с кузнецом вчерашнее ведерко возле колодца установить. Сразу все поймут, что святость святости рознь. Мое благословение хрустящей корочкой может закончиться, не мирный это дар. Не стоит им людей мирных пугать. Так что разговоры об этом, быстро за пределы имения разбегутся.
— Да уж, Петр Алексеевич, а я ведь хотел вам предложить в духовную семинарию поступать, — в голосе отца Константина послышалось разочарование.
— Извините, батюшка, но я Князь Голицын. И моя стезя, в мирской жизни определяется. Я вон с механиком нашим и кузнецом беседовал о Костовиче Огнеславе Степановиче. Там очень интересные идеи высказаны были, вот чем заниматься надо. Двадцатый век на пороге как-никак, уже в дверь стучится. Так что жизнь моя с науками и военным делом связана будет.
— Ну что же. На том и порешим, — расстроенно согласился отец Константин, хлопнув ладонями по коленям. — Сейчас едем в Михаило-архангельский храм, и там советуемся с митрополитом. Ну а дальше, как Его преподобие посоветует, так и сделаем.
Ну вот и все. До храма часа три добираться, надо на беседу настроиться. И подготовиться к событиям в храме. Если не ошибусь и не будет случайностей, то история этой параллели может кардинально измениться. Значит быть этой параллели самостоятельным миром.
— Да, отче, поехали. Сейчас только все соберемся и в путь, — решительно заявила матушка.
— Так что же, Елизавета Петровна, нам тоже собираться надо? — удивленно всплеснула руками Николаевна.
— Да, — Ответила матушка, — И ты, Николай, тоже собирайся. Вон видите какие страсти развернулись? Надо бы их решить до того, как лавиной на нас не рухнули.
Глава 4
До храма добирались не спеша, потому и заняло путешествие наше аж два часа. Подъехали к пристроям, а не к центральному входу. Отец Константин подтвердил, что нас уже ждут для решения всех вопросов. Ну что же раз ждут, то не будем задерживаться. Зашли в помещение, где кроме отца Константина находились еще двое мужчин. Первый, в богатой рясе и белом клобуке с крестом, изучающе зыркнувший на меня из-под густых бровей, думаю Митрополит Иоанникий, а вот кто есть второй в генеральском звании с рыбьими на выкате глазами, высокомерно поглядывающими на окружающих даже предположений не имею. Он-то первым и завел диалог:
— Здравствуйте, Елизавета Петровна, — начал он приторно сладким баритом опытного светского ловеласа, от чего меня передернуло, — Вы неизменно прекрасны, как и на прошлом балу. Куда вы пропали на столь долгий срок из светской жизни?
Матушка, слегка покраснев, ответила:
— Ох, Евгений Осипович, столько времени прошло, а вы все также предпочитаете кавалерийским наскоком ухаживать за дамами. Я смотрю вы подросли в чинах, не поделитесь?
— Позвольте представиться, — с некоторой гордостью выпятив грудь, представился генерал, — Обер-полицмейстер генерал-майор Янковский Евгений Осипович, — явно красуясь он щелкнул каблуками и, мотнув головой, залихватски подкрутил ус, — По Москве ответственность несу.
— Что же привело Вас в наше имение? — спросила матушка.
— А нас с Его Высокопреосвященством митрополитом Иоанникием привела к вам ересь и крамола, — засмеявшись, заявил Янковский, — Надобно нам разобраться, Елизавета Петровна, что на самом деле произошло на станции Ферзиково.
— Да, ладно! Вы это серьезно?! — Пришлось вмешаться мне. Нет, ну каков наглец! Они что, совсем с дуба рухнули?! Обвинять нашу семью во всех смертных грехах из-за удара молнии.
— Петр! Прекрати! — воскликнула разволновавшаяся матушка, а дядька Николай хищно подобрался. Николаевна, буквально подскочив ко мне, ухватилась за руку и, гладя меня по плечу, успокаивающе заворковала:
— Ты Петенька успокойся. Ну не подумавши они это сказали, не со зла. С каждым ведь такое бывает.
В это время отец Константин бочком, бочком подбирался к выходу из кельи. Янковский удивленно смотрел на сложившуюся картину.
— Что все это значит?! — требовательно спросил Митрополит Иоанникий, сурово оглядев присутствующих.