В Гатчинском дворце, как и в Санкт-Петербурге было неспокойно. Слухи рождались, распространялись и умирали с неимоверной скоростью. Светская, политическая и дипломатическая жизнь кипела и бурлила вокруг сообщений о постоянных совещаниях Царствующей семьи и лиц допущенных до этих совещаний. Никто не мог узнать результатов этих совещаний, хотя песни и сказка Петра Голицына уже вовсю гуляли по Гатчине и Санкт-Петербургу. В ход шли подкуп, лесть и предложения от которых ну никак нельзя отказаться, лишь бы узнать о результатах этих совещаний. Причина совещаний известна была всем — Петр Голицын. Но вот результаты уже несколько дней узнать так никто и не смог.
— Ваше Величество, — начал князь Долгоруков, — надо что-то решать. Ну невозможно уже стало пройти по дворцу. Это только митрополиту Иоанникию и Победоносцеву Константину Петровичу легко, сразу проповедью пройдутся по любопытным. Да и то думаю, и к ним хитрые подходы ищут.
— Все решится в середине августа, — ответил Александр Третий, — А пока давайте рассмотрим, что у нас по Петру набралось.
Князь Долгоруков передал папку Императору, а митрополит Иоанникий заметил хмуро:
— Петр Алексеевич хулиганить начал, эксперименты в имении устраивает. Того и гляди все в округе разнесет. Ему срочно наставники нужны, да и отвлекут они его от экспериментов. Отец Алексей помощи просит, Петр Алексеевич всех идеями своими замучил. Совсем как Петр Великий в начале своей деятельности становится, в неуемной тяге к знаниям и экспериментам.
— Вот сейчас и определим, кого и когда к Петру направить, — ответил Император и стал просматривать папку, и делать у себя пометки. После просмотра передав ее Марии Федоровне, вызвал адъютанта, — Вызовите сюда Боткина, передайте, что нужна его срочная консультация. И на после обеда срочно пригласите из Санкт-Петербурга Попова Александра Степановича. Потом обратился к Павлу Александровичу: — Посмотри в старых папках, где его предложение по организации школы сестер милосердия. Пусть Сергей Петрович так же посмотрит и скажет свое мнение.
По приходу Боткина Император спросил его, знает ли он что-нибудь про Петра Голицына. И после утвердительного ответа, доведя до него краткую информацию, чтобы исключить всякие сомнения, попросил ознакомиться с документами из папок. После ознакомления Сергей Петрович, горячась, воскликнул:
— Ваше Величество, вы же знаете что я содействую созданию курсов сестер милосердия. Так что готов всемерно поддержать такую школу. И помочь с наставниками и материалами, сегодня отпишу на организованные мной курсы, пусть готовят специалистов. Даже готов съездить туда, для оказания помощи, да и чего греха таить познакомиться с таким дарованием. По остальному, тут срочно надо проводить клинические испытания, это мировое открытие. И значение его даже на вскидку определить невозможно. Скорее всего Петр Голицын прав, исследовательский институт нужен. Во всяком случае в части касающейся медицины. А стальное хоть и интересно, даже попробовать можно, но это не ко мне. Вон Менделеев Дмитрий Иванович по части химии больше скажет, а уж по отпечаткам только Плеве Вячеслав Константинович даст ответ. Нужна ему повышенная раскрываемость или нет. Но судя по всему Петр Голицын его в крепкую осаду брать собрался, — все рассмеялись от данного высказывания, — Вот только скажите мне, Ваше Величество, какое решение Вы приняли? Тут ведь разные действия проводить надо, и все зависит от Вашего Высочайшего волеизъявления.