— Это какой же монастырь согласится взять на попечение закоренелого самоубийцу и грешника? Я ведь и лично могу проследить что бы такого не произошло. Работать ты не сможешь, сам сказал. Значит даже истопником работать не будешь, да и таких истопников там трое на десяток будет. А они истинные верующие, о самоубийстве не думают, за жизнь борются. Службы стоять ты тоже не сможешь. Да и кому нужны службы от грешника? Ты же своими мыслями других заражать будешь.
— Неправда! Я не самоубийца. — возмутился Федор. — Но кому нужен калека от рождения? Я же только свою семью в долговую яму вгоняю. И в бегунки не пойдешь, если только из Калужской губернии сразу бежать. А я даже этого не смогу, вы же сами Петр Алексеевич сказали что всю крамолу выжжете. Так что только монастырь и остается.
— Значит не самоубийца? — задал вопрос. И помолчав продолжил. — А кто сейчас отказывался от рекомендаций доктора? Это ли не самоубийство? И ты правда считаешь что монастыри предназначены для содержания только сирых и убогих? Что они вообще более не для чего, непригодны? Там вообще-то хлеб, кров и крыша над головой своим трудом и мозгами добывается, ученые и писатели так же в монастырях жить могут. А ты, трудиться уже заранее отказываешься, а знаний у тебя нет. Это разве не грех?
— Не правда ваша Петр Алексеевич, — заступилась бабка Марфа за внука. Вот ведь Марфа Заступница — Феденька постоянно, с малых лет в трудах был, хоть и тяжело ему было. А после последнего случая совсем плохо ему стало, из-за того что он нам помогать уже не мог.
Я выпустил немного энергии и придавил Бабушку. Несильно, но так что бы окружающие почувствовали что происходит и на кого оказывается давление поняли. Казаки взявшие шефство над ней сразу набычились, нет они реально бесстрашные, а молодой казачок с которым я уже третий раз встречаюсь сразу вперед вышел, бабку загораживая. — Делайте что хотите Петр Алексеевич, но Бабушку мы в обиду не дадим!
— Вот как. — проговорил, покрывая руку сеткой молний — Значит решили против Бури пойти. Это бабка Марфа исключение из правил. Только она на эмоциях Бурю остановить смогла. За что ей низкий поклон. А вообще против ярости Бури только непоколебимое спокойствие может выстоять. — и приложил казачка несильным разрядом молнии. Не так что бы у него от судороги тело свело, но что бы парализовало. Казачок и осел со стоном, а я шагнул к нему. И пригнувшись стал смотреть на него выжидая.