Я достал руку из-под девочки. Тц, кожа лопнула, просто порез об украшение на волосах Пашутиной.
Спустя десять минут девчонка, за дыханием которой я следил, подумывая уже идти звать помощь и сдаваться взрослым, очнулась и потянулась, после чего ойкнула и заплакала:
– Больно… всё ломит, горит и ноет!
– Звать медсестру или воспиталок? – уточнил я.
– Нет. Подожди. Унимается, – пробормотала девочка, затем закрыла глаза и пробурчала, – не знаю, приснилось или получилось, но я видела сон про чёрное место с кучей мячей. А около одного большого я смогла разжечь пламя, что сформировалось в три больших точки!
Три точки сразу? Сжечь ведьму!
Я быстро подавил в себе импульс зависти и произнёс:
– Похоже, что тебе не приснилось. Ты стала рыжей.
– Что *цензура*? – пробормотала Ирина, потом словно забыла про боль, широко открыла глаза, села, поймала несколько обновлённых прядей и посмотрела на них. Повернулась ко мне с глазами, которые оказались на мокром месте. – А цвет глаз?
– Эээ… – я попытался вспомнить, какими они у неё были, но не обращал на подобного внимания, так что просто сказал текущее состояние, – карие ближе к бордовому. Можно даже назвать красными.
– Я волшебница, но уродина! – сделала неожиданный вывод Пашутина и заревела.
– Не понял логики, – пробормотал я, но был проигнорирован.
– Уйди! Уйди! Уйди! – в какой-то момент закричала Ирина, вскочила на ноги и выпроводила меня из культивационной.
Это что вообще было?
Потом я только вспомнил, что во время пробуждения магии организм накрывают гормоны. Если во время пробуждения в экстремальной ситуации всё суммируется в какую-то логичную картину, то сейчас, похоже, я увидел иной вариант.
Но какая разница? Новая точка, новая волшебница, а так же, похоже, я нашёл способ развития.
Теперь нужно выждать реакции на пробуждение смазливой брюне… красноволосой девушки от директрисы, а затем повторить данный эксперимент с кем-то ещё.
Какого же было моё удивление, что на следующее утро, когда я спросил о Пашутиной у Майоровой, та ответила:
– Ирку забрали в Музей.
– Сегодня?
– Нет. Вчера ещё. Та пришла вся мокрая вечером в палату, счастливая с красными кудрями и заявила, что она пробудила огонь.
– И её вот так сразу перевели?
– Ну, да. Одарённый маг может случайно активировать стихию, а у нас нет подавления магии. Всех до восемнадцати отправляют в Музей, а оттуда, если повезёт, в академию. Ей нет восемнадцати, должна попасть в отделение пробуждения старших классов. Счастливая.
– Понятно, – пробормотал я.
– Хотела бы я тоже с бухты-барахты стать волшебницей.
– Хм, у меня тут есть идея, – начал я.
Но медитация с Майоровой не привела к пробуждению.
Как пробная с Мишелем Тургеневым, которого пытался пробудить его брат.
Метод с активацией магии от мага не требовал противоположного пола, но не прокатило.
Я так же попробовал помочь брату очкарика, посчитав, что дело могло быть в нём.
– С тобой не буду. Ты мутный, – заявил мне Мишель.
Ну, а я навязываться не планировал.
С девчонками было проще. Хотя откровенно вызвало удивление, что кроме Майоровой с остальными сработало. Со всеми остальными девчонками получилось пробудить их магию! Восемь подряд или девять из десяти с учётом всех, кого пробуждал я.
Пять водных, три огненные и воздушница.
Если первая категория внешность вообще не меняла, кроме активации волшебства, то воздушница-блондинка приобрела диковинный окрас волос из синих, белых, голубых и фиолетовых локонов. Огненные же кроме Пашутиной стали даже не рыжими, а оранжевоволосыми. Хотя цвет глаз у них не менялся.
Однако всё это было странно. Если бы маги так просто могли пробудить других, то не требовались бы артефакты.
Если Веник точно был магом, так как он уже не стесняясь испускал какие-то волны во время медитации на улице, так что кузнечики его буквально облепляли парой слоёв, девчонок забирали в Музей в течение трёх дней. Огненных максимально быстро, остальных дольше.
– Не пробуждай Майорову, – в какой-то момент заявил Тургенев.
– Не хочешь расставаться? – усмехнулся я.
– Да, – честно ответил мальчик, – пока я тут, не надо.
– На неё не подействовало. Уже семь попыток было.
– А… больше не пробуй. Пообещай.
– Хорошо. Кстати, скоро мелких увезут на озеро отдыхать. Девчонки почти все отправились в Музей. Остальных по большей части усыновили. Кстати, почему ты Вадима называл «дядей»?
– Он троюродный брат мамы. Его младшая сестра мне тётка.
– … и всё?
– Ещё он очень сильный. В восемь Мишеля избил. И его родители погибли там же, где мои. Их ситуация схожа с моей, но их живые родственники купцы, а не аристократы. Они утрясали документы. Хотя после восемнадцати он, скорее всего, станет бароном. Ему достаточно пустить наследство на пробуждение, если выйдет, Вадим получит титул своего отца.
Я промолчал. Интересная информация, но может оказаться очередным соком детской фантазии.
– Ладно. В общем, когда останется минимум народу, я хочу попасть в кабинет директрисы. Ключи она оставляет в учительской. Есть идеи, как отвлечь внимание, чтобы их одолжить? – сменил я тему в сторону добычи своего дела. То есть Майоровой. Конечно же Майоровой, хе-хе.
– Это просто. Ты уже упоминал озеро. Я слышал, что в этом году квота больше, но сам срок меньше. Вывезут почти всех, – сообщил очкарик.
– Ну, я там ни разу не был, так как не отличаюсь примерным поведением.
– Даже ребёнком?
– Ну, да.
– Ты странный.
– «Мутный». Твой брат так обозначил.
– Неважно. Я там побывал, ничего интересного. Просто озеро. Вот море – это что-то.
– О сроках ты не слышал?
– Слышал. Три недели, в конце первой из которых за мной должны приехать. Дед лично приедет, так что директриса тут останется. Нужно успеть до этого, – начал планировать очкарик.
– Хм, нет. В ночь после этого. Лучший вариант. Алла Игнатьевна точно устроит пир высокому гостю.
– И правда.
Нужно заметить, что Мишель в наши планы не входил.
Исключительно я и очкарик. Причина была простой: старший Тургенев был увальнем, которого легко заметить, а его неуклюжесть сравнима с фантазией младшего братишки.
Нужное событие произошло через месяц.
Веник доказал факт своего пробуждения седовласому мужчине лет восьмидесяти, которого окружала свита из семи человек, а я добыл ключ. Директриса и сколько-то человек с ней устроили небольшой банкет, как и обычно, когда в гостях были меценаты.
Забавно, что она сама при этом так же относилась к какому-то роду, так как на её машине был герб.
Хотя да, это логично, так как её фамилия совпадает с тем, в честь кого названа обитель. Вот только там не упомянуто каких-то титулов.
– Ты что тормозишь? – прошипел очкарик.
– Задумался. А Алла Игнатьевна аристократка? – спросил я, пока мы подкрадывались к нужному кабинету.
– Её отец бастард княжеского рода, но младший и не признанный, зато герой Сибирского Поражения. Она часть рода, но только в широком смысле. Хотя по слухам она любовница нынешнего патриарха Павловых, так что там всё сложно. Да это, наверняка, сплетни.
– Муть какая-то, – пробормотал я, – если она внучка какого-то из патриархов, то как может быть любовницей кого-то из рода?
– Она не внучка патриарха. Её отец бастард одного из рядовых выходцев.
– А… – протянул я. Но это разве нормально?
Ладно, пофиг.
Я осмотрелся, подкрался к двери, быстро провернул замок на два оборота и проник внутрь.
Веник быстро юркнул следом.
– Как доказал, что ты маг? – на всякий случай спросил я. Но особого интереса к чужой силе не имел.
– Осуществил призыв, – ответил брюнет.
– Удачно?
– Нет. Только врата, дед похлопал, но обещал помочь с подчинением хорошего монстра перед Академией.
– Молодец, – произнёс я, стараясь подбодрить подельника. Затем показал на стеллаж, – дела стоят тут и в ящике. Пока ты обыщешь явные, я взломаю стол.