— А ромеи не прознают про это? Ведь их купцы так и шныряют туда-сюда? — удивился Онур.
— Не узнают! — похвалился тудун. — Ромеям больше нет хода в наши земли, а тех, что были у нас, каган приказал убить. Каждый купец — шпион. Это же все знают.
— Каган воистину мудр. Пусть Великое Небо поможет повелителю в его замыслах, — поднял вверх глаза Онур. — Мы принесем богатые жертвы за это. Пока жарят барана, мой хан, позволь угостить тебя медом. Он стоял сорок лет, чтобы ты попробовал его.
— Сорокалетний мед? — обрадовался тудун. — Неси! Я был о тебе худшего мнения, Онур, но ты развеял мои опасения.
— Ты еще не видел подарки, которые я приготовил тебе, хан, — вкрадчивым голосом сказал Онур. — Они тебе понравятся.
— Мы с тобой подружимся, почтенный Онур! — хан был в полном восторге, и простодушно добавил. — Я и не думал, что племя кочагир встретит меня так. Думал, ты будешь держать на меня злобу, что это я стал тудуном, а не ты!
— Как я могу держать злобу на такого воина, как ты! Слава о подвигах батыра Эрнака несется по степи со скоростью лучшего жеребца! Давай выпьем за тебя, о отважнейший из слуг повелителя! Для меня великая честь служить под твоим началом.
Раздался стук чаш, а Добрята, который строгал ветку, из которой потом рассчитывал сделать стрелу, продолжал слушать. Впрочем, дальше неслась только пьяная похвальба, тосты и рассказы о бесславном походе в словенские земли. Ничего вразумительного он больше не услышал, как ни старался. Когда гости захрапели, упившись кумысом и медом, он оседлал коня и поскакал на запад. Новости были до того горячи, что он должен был донести их до князя немедля. Ведь именно для этого его и оставили в кочевье. А если быть точным, то и для этого тоже…
Через три дня он уже стоял у лесной опушки, ожидая, когда его заметят. Услышав крик сойки, раздавшийся из-за деревьев, он лениво полез за пазуху и достал деревянную пластину с вырезанной звездой. Из-за кустов вышел ратник с луком, на который была вздета тетива. Он был из дулебов.
— Куда путь держишь, паря?
— Много будешь знать, скоро состаришься, — важно сказал Добрята, вспомнив присказку, что слышал от самого князя.
— Ишь, языкастый какой, — покачал головой ратник. — Слезай с коня и за повод его возьми. За мной иди в затылок и, смотри, не шали, не то в волчьей яме на кольях подохнешь.
Через четверть часа Добрята вышел на торную тропу, а ратник все смотрел ему вслед. На его лицо было написано неимоверное умственное напряжение.
— Скоро состаришься… Ишь ты, запомнить надо бы. Десятник помрет от зависти, когда такую затейную речь услышит. Пень хорутанский, чтоб ему пусто было.
И он, вздохнув, пошел на пост. Его сменят только на закате, а жрать хотелось просто неимоверно. Разводить огонь нельзя, за это голову оторвут. Он же в секрете сидит. И ратник достал из-за пазухи заветный сухарь, с меланхоличным видом глядя в опостылевшую степь. Он уже выбросил из головы странного паренька, что поскакал на запад. У него было дело поважнее. Он ел.
Вышата плыл на ладье вниз по реке Лаба, которая в этой реальности уже никогда не станет германской Эльбой. Мастер Олаф, которого он нанял в землях данов, построил кораблик на Влтаве, откуда был прямой путь по реке к Студеному Морю. Лодка, построенная из досок, прибитых к ребрам, была в этих землях в новинку. Словене больше на долбленых однодеревках плавали, да еще по приказу князя стали нашивать высокие борта, чего раньше не делали. Доски сушили год, а когда Вышата привез мастера, к работе приступили тут же. Олаф плыл с ним вместе, чтобы опробовать свое детище, ведь и для него тут было много непонятного.
Судно было гораздо длиннее и шире, чем обычно. Именно таков был заказ. Корабль должен был возить груз. А еще тут стояла мачта и парус, что откровением было даже для опытного морехода Олафа. Не пользовались в его землях парусом, обходясь одними веслами[35]. И уж тем более Олаф не знал, что такое киль, делая всю свою жизнь не слишком устойчивые посудины, собранные из досок на деревянных клепках. Хотя, и на таких кораблях саксы перебрались в Британию, без всяких там парусов и киля. Парус — это для слабаков.
Вышата вез соль в земли нордальбингов, ведь таков был уговор с вождем Херидагом. В следующем году сотня княжеских людей приплывет сюда, поставит небольшую крепость на четыре башни и устроит торг, на который придут саксы, даны и окрестные словене. А там, глядишь, подтянутся норвежцы, свеи и купцы из Австразии. По реке пойдет товар, что делают мастера в Новгороде, а назад — серебро, золото, мех, кожи, мёд и рабы. Больше в тех землях ничего интересного не было. У данов было немыслимое по красоте оружие и доспехи, но стоило это столько, что покупали их лишь дружинники ярлов и могучие бонды. Мануфактуры княжества уничтожат конкурентов ценой и качеством, это было очевидно.
35
Парус и киль у скандинавов появились только в 8 веке. Германцы еще совсем недавно использовали тип гребли по типу каноэ, и такие суда, как кнорр и драккар в это время были еще не знакомы.