— Здравствуй, владыка Мстивой, — обаятельно улыбнулся Зван старому знакомому, вождю племени мильчан, что жили севернее хорватов.
— Э-э…, Звонимир? — удивился тот. — Помню тебя! Мед еще пили. Ох, и добрый у тебя мед был!
— Так у меня еще есть, — подмигнул Зван. — Будешь?
— А то! — жадно ответил владыка, пугливо поглядывая на фигуру Сигурда, который стоял недвижимый, опираясь на свой чудовищный топор.
— Познакомься! — широко провел рукой Зван. — Это Сигурд Ужас Авар, это боярин Деметрий, а это Хакон Кровавая Секира. Он первую голову своим топором расколол, когда обры на стены Новгорода лезли. Ему сам князь за этот подвиг новое имя пожаловал.
Раздувшийся от гордости Хакон присел к столу рядом с Деметрием и Сигурдом, который пропустить бесплатную раздачу меда не мог никак.
— Э-э-э, — многозначительно промычал владыка, изображая радость на лице. О Сигурде Ужасе Авар он был уже наслышан. Да о нем стараниями княжеских людей уже все были наслышаны, до самого Студеного моря.
— Так что, владыка Мстивой, — спросил Зван после первой чаши. — Пойдешь под руку нашего князя?
— Да… мы тут вроде бы и так неплохо жили, — уклончиво ответил местный вождь.
— Тут такое дело…, - белозубо улыбнулся Зван. — У вас выбора особого нет. Эти земли князь под себя берет, хотите вы этого или нет.
— А ежели не хотим? — набычился владыка.
— А ежели не хотите, — пожал плечами Зван, — то поля потравим, скот угоним, людей, кто жив останется, за Дунай уведем. А потом на эти земли хорутан и дулебов поселим. Нечего доброй пашне пустовать.
— А если мы под князя пойдем? — спросил побледневший владыка, который шкурой почуял, что сделать это улыбчивому парню просто раз плюнуть. Да один Сигурд, закованный в железо с головы до ног, перебьет половину его войска, и не вспотеет. А остальных утыкают стрелами аварские полукровки, закружив жуткую конную карусель, из которой сотнями полетят смертоносные жала.
— А если под князя пойдете, — как ни в чем ни бывало, улыбнулся Зван, словно и не он сейчас грозил истреблением целому роду, — то каждой семье топор в подарок, соль вполовину дешевле и год без дани.
— Дани? — вытянулось лицо владыки. — Какой еще дани?
— Топор даем? — терпеливо спросил Зван. — Даем! И мотыги, и серпы по сходной цене дадим. Вы запашку больше сделаете, а значит, зерна больше соберете. Вот то, что сверху соберете, то в виде дани и привезете. Можно дань мехом отдать, можно золотом.
— Да откуда тут золото? — выпучил глаза владыка. — Зерно есть, мех тоже. Не знаю я… Надо со старцами вечевыми[37] поговорить, народ выслушать…
— От той дани десятая часть лично тебе пойдет, — добавил Зван. — А вечевые старцы старостами будут. Им двадцатая часть положена. Жупаном станешь, и уже через год из землянки в терем переедешь, как другие владыки. Дочерей за знатных женихов выдашь. Будешь ты, владыка Мстивой, богатым человеком, не то, что сейчас.
— А бронь такая у меня будет? — обмирая от собственной наглости, спросил Мстивой, показывая на доспех Сигурда.
— Ее заслужить надо, — отвечал Зван. — Но князь достойнейшим мужам часто доспех дарит. Нам вот всем подарил.
— Пойду я, — с достоинством встал владыка. — С народом поговорить надо. Десятая часть, говоришь? — и он удалился с выражением озабоченности на лице.
— Что же ты ему не рассказал, что у нас за измену положено? — лениво спросил Деметрий, который не вмешивался в разговор до самого конца, потягивая мед.
— Рано! — легкомысленно отмахнулся Зван. — Не стал его пугать. Потом узнает, да уже поздно будет. Эти лесовики себя очень хитрожопыми считают. Ну, да ничего, мы похитрее будем. И это мильчане еще не знают, что теперь они зимой не в избе пердеть для тепла будут, а дороги прорубать и берега рек от упавших стволов чистить. А то расслабились, понимаешь!
37
Вечевые старцы, или старцы градские — знать славянских племен, предшественники племенных бояр.