Мы же с графом выпили немного, закусили. Орлов выжидающе посмотрел на меня.
— Плохо все Алексей. Плохо, — я решил сразу открыть все тайны, и, придавая вес своему заявлению, хлопнул ладонью по столу. А обращение по имени сразу настраивало на доверительность встречи, — Война будет. Чуток поменьше банапартова нашествия в лучшем случае. В худшем — такая же. Может и поболее. С мировыми державами. С султаном нет смысла говорить. Со всеми нашими скромными требованиями поначалу согласился. Да, за него британцы и французы все уже решили. А мы, как на грех, сами своими действиями их к этому подталкиваем. На кой ляд, корпуса ввели в Валахию и Молдавию? Поторопились. Хотя, и они сами бы нашли, к чему придраться. Поверь мне, османы, галлы, бритты и прочая шелупонь скоро в Черное море войдут. Крым будут брать. А у нас на полуострове и войск — то почти нет. Севастополь без бастионов с северной стороны. Да, и австрияки, пруссы, шведы тоже могут присоединиться к нашествию. А государь в это не верит. Ему Нессельроде, этот мерзкий «нашвроде» — другое поет. Елеем глаза и уши заливает. Я боюсь Его Величеству про Крым — то говорить. Лично с лестницы спустит. Никто мысли не допускает об этом. Эх…
— Когда?
— Полагаю, в октябре султан войну объявит. А уж потом остальные подбегут.
— У меня точно такие же взгляды, — вздохнул Орлов, — да, и государь, поверь, все понимает.
— Тяжело нам придется, — я опять налил вино в бокалы, — по моим прикидкам скоро у британцев пехота наполовину будет штуцерами вооружена. Галлы пятую — четвертую часть батальонов осилят. Даже у турок таких ружей винтовальных чуть ли не больше, чем у нас. А штуцер сам знаешь, как бьет, более версты пуля летит. Дальше полевых пушек. Картечь на четыреста шагов меньше летит. Они не только солдатиков наших выкосят, но и пушкарей выбьют. Есть у меня одна задумка, Алеша. Без тебя мне ее не провернуть. Узнал я от верных людей при диване, что турки заказали у англичан новомодные станки для нарезки ружейных стволов. Только — только ихние мануфактуры начали изготавливать. От паровых машин работают.
Да только вот закавыка одна имеется. У султана в казне сегодня денег на это нет. На днях последние мыши в сундуке от голода повесились. За готовые станки платить не могут. Просят годик подождать. А британцы, сам их знаешь прекрасно, за копейку кого хошь удавят и лично в могилку закопают. Любому продадут, кто заплатит. Нам, разумеется, не поставят такие станочки. Вот — вот на продажу могут выставить. А, что, если мы под видом шведов, или же тех испанцев заявимся? Или же американцев? Британцам и невдомек будет, что станочки — то, хоть и по разным адресам разбегутся, да в нашем порту окажутся. Здесь же по чугунке их сразу в Тулу отправим, или на Сестрорецке заводы, а они даже поближе будут. На все — про все у нас с тобой, самое большое, месяца три имеется. Провернем, так государь нам с тобой не только спасибо скажет, но и поклон поясной отвесит. Только не говори мне, что у тебя верных людишек для сей пакости не имеется. Не поверю — с!
— Хм, авантюра редкостная, — задумался шеф жандармов, — такой гадости бриттам еще никто не делал. От одной мысли им перцу подсыпать радостно становится. Может, и, получится. Нужные люди найдутся. Ну, и, голова же у тебя, Саша! Такое придумать! Впрочем, давно известно, что в таких мерзостях за тобой никто не угонится. Аж завидки берут! Лихо у тебя получается. По глазам вижу, что ты еще что — то задумал.
— Надобно друг мой любезный у пруссаков ружьишко одно выкрасть или подкупить кого надо. Есть такой умелец у них. Дрейзе зовут. Создал ружьецо винтовальное с казны заряжаемое патроном. Девять раз в минуту может выстрелить! А мы, галлы, да и британцы с дула пулю заталкивая, один — два раза бабахнем. Пруссаки, тайну эту пуще глаза берегут. Ихний посол в Стамбуле проболтался. Мы хорошенько выпили, так вот он и сказанул в хмельном беспамятстве.
— Я тоже кое — что слышал про ружьецо, — Орлов потянулся к бутылке, — ох, друг мой ясный, сколь знаю вас, а постоянно чем нибудь да меня удивите.
— Только вот это ружьецо — то казнозарядное, через три с половиной недели у нас должно быть. Ну, и, еще кое — что надобно в европах стырить. Вот, списочек для твоих шельмецов. К тому времени я бумагу государю подготовлю. Надо нашему военному министру пинка увесистого дать. Осторожничает. Весь мир на новый ружейный порядок переходит, а он и не чешется…
— Ох, не любите вы, ваше сиятельство, нашего военного министра Василия Андреевича Долгорукого.
— Дело не в любви. Человек он хороший, честный, но так ведь надобно активнее армию перевооружать. А то у нас ружья со времен французова нашествия не изменились. Я с такими фузеями с турками дрался. Счас только вместо кремня капсюли ставим на запальную трубку. А дальность такая же осталась — триста шагов. А вся кавказская армия до сих пор кремневыми ружьями пользуется. А это, считай фузеи эпохи Петра Великого. Срамота одна. Правда, и во всем мире почти такая картина. Но года через два — три новая эпоха начнется…