Они какое-то время шли молча. Тоннель был очень старый, и пробираться по нему приходилось с трудом: валялись груды выброшенной руды, даже попалась тачка, рассыпавшаяся в пыль, когда Илуге коснулся ее. Отбросив обломки с дороги, Илуге дошел до конца коридора, потом повернул…
Ахнув от неожиданности, он почувствовал, что ноги не находят опоры…и полетел вниз. Приземление было довольно болезненным, – ноги будто прошило тысячью огненных иголочек, спина, на которую он упал, перекатившись, болела тоже.
– Илуге! Илуге! – Янира просто кричала, голос ее гулким эхом раскатился под сводами: значит, помещение довольно большое.
– Тихо, – поморщившись, Илуге поднялся на ноги, ощупывая себя, – Я жив.
– Что с тобой? Ты ранен?
– Просто ушибся. Здесь не очень высоко. Его факел выскользнул из руки и погас. Илуге зажег новый и увидел их испуганные лица на высоте в три человеческих роста. Нда-а, ему повезло.
Увидев с какой высоты он свалился, Янира снова ахнула.
– Держи веревку, – Ягут скинул ему конец. Илуге не сомневался, что могучий кузнец вытащит его и без помощи Баргузена.
– Подожди, я посмотрю, нет ли здесь еще тоннелей, – морщась от боли, Илуге проковылял вдоль стен, тщательно вглядываясь. Пол выглядел так, словно что-то здесь обрушилось совсем недавно – гигантские плиты неровно лежали друг на друге, одна из них явно отломилась от потолка и теперь подпирала его, словно нос гигантской утки. А вот стены были сплошными. Ровная монолитная толща блестела, отражаясь под тусклым светом.
– Ничего, – он уже собрался, чтобы повернуть, как вдруг что-то привлекло его внимание. Блеск был…каким-то слишком ярким. Поднеся факел ближе к поверхности, Илуге увидел, как по стене бегут яркие толстые серебристые струйки, словно ручейки в песке. Он прошел еще два шага, где потолок снижался и уткнулся носом в ровную, сверкающую поверхность. Чистое серебро. Не жалкие вкрапления, какие он видел у работающих в темноте людей. Чистое серебро.
– Что это так блестит? – поинтересовалась Янира, – Вода?
– Вода, – ровно ответил Илуге, и повернулся.
Прежде чем подняться на поверхность, он прихватил увесистый камень из тех, что лежал под ногами, и спрятал за пазухой.
Теперь он ощутимо прихрамывал, и возвращались они медленно. Донгай уже ждал их, и по его лицу Илуге понял, что поиски тоже закончились ничем.
Он подошел к Донгаю вплотную и вложил в его руки подобранный камень.
– Отметь тоннель по которому я пришел, на своей карте, кхонг. Я видел там потолок из чистого серебра.
Донгай потрясенно замолчал, потом дернулся поглядеть на свет: камень поперек рассекала толстая, яркая, словно зигзаг молнии, серебряная полоса.
– У нас остается две возможности: возвращаться сейчас или попытаться напоследок пройти еще раз по тому тоннелю, в котором побывала Янира.
Возвращаться не хотелось. Очень. Но и ползти на четвереньках обратно не хотелось тоже.
– Мы вернемся и поспим. А потом решим, что делать, – в конце концов, люди были измотаны до предела. Сколько дней по нормальному времени они уже провели здесь?
Признаться, настроение у него было ужасное. Это был последний шанс. Дальше придется возвращаться к тем людям в шахте, и спрашивать их заново, и начинать сначала…
Они вернулись в пещеру, и в изнеможении повалились на камни. Уже все понимали, что, скорее всего, им придется вернуться ни с чем.
Наутро, – если можно было бы назвать утром пробуждение в кромешной темноте, Илуге сразу отыскал Донгая и Ягута. Втроем они быстро нашли тот завал, о котором говорила Янира.
Донгай угрюмо глянул на потолок:
– Главное, чтобы не обрушился, если мы откатим пару камней. Трещин нет вроде… Но если я крикну – уходим немедленно.
В голосе его была настоящая тревога, и Илуге не сомневался, что тот знает, что говорит.
Им удалось откатить и осторожно спустить вниз пару крупных камней, прежде чем Илуге смог протиснуться в образовавшееся отверстие. В лицо ему пахнуло холодом.
– Здесь вода, – крикнул он, съезжая вниз по груде мелких камушков, – Много воды!
Вода блестела, отражаясь от стен, срываясь вниз тысячами капель, словно бы выпевая звонкую нежную мелодию. Илуге поднял факел повыше и увидел озеро, чьи очертания теряются в темноте.
– Что там? – крикнул Донгай из темноты.
– Озеро, – ответил Илуге, шлепая мокрыми насквозь сапогами вдоль берега, – И пещера. Большая.
– Далеко не уходи. Я приведу людей, – крикнул Донгай снова. Следом послышался стук осыпающихся камней и Илуге увидел огонь факела Ягута.
– Этот путь может никуда не привести, – сказал он мрачно, глядя, как в прозрачной зеленовато-голубой воде расходятся круги от падающих капель.
– Это последняя надежда, – коротко сказал Илуге. Вода уже доходила ему до колен, а края пещеры так и не было видно, – Но ведь вода всегда находит путь…
Ягут пробурчал что-то неразборчивое.
– Это последняя надежда, – упрямо повторил Илуге, – Если и здесь тупик – возвращаемся.
Он осторожно шел вдоль берега. Иногда приходилось снова спускаться в воду, – там, где берега обрывались отвесно. Однако пока можно было идти, если бы не нестерпимый холод: вода была ледяной.
Из-под ноги что-то метнулось и Илуге с удивлением увидел белесую рыбу, испуганно шарахнувшуюся вглубь. " Как они здесь живут?" – промелькнуло в голове.
Илуге шел вдоль берега, погружаясь все глубже. Вода уже доходила ему до пояса, когда он, наконец, выбрался на берег и лег на камни, стуча зубами. Мысль о том, что придется возвращаться обратно, порождала новую волну неудержимой дрожи.
– Впереди проход, – крикнул он в темноту.
– Подожди, мы идем к тебе, – это Ягут. Факелы замелькали, затем повисли над водой и медленно поползли вперед. Послышался шум скатываемых камней, – должно быть, Донгай привел подмогу и они расширяют проход.
"Надеюсь, он знает, что делает, и проход не обрушится, замуровав нас здесь" – подумал Илуге, и почувствовал новый приступ удушающего ужаса. Если это случится, он останется здесь, в темноте. И если есть вода, смерть может оказаться…медленной.
Илуге добрался до узкой высокой расщелины, уходившей во тьму. На ее дне журчал небольшой ручеек, вытекавший из озера. Моток веревки на его плече был уже совсем тоненьким. Илуге привязал веревку к камню и ступил внутрь. Этот проход уже не был сделан человеческими руками – только вода, веками окатывая стены, сделала их округлыми. Пройдя несколько десятков шагов, Илуге нашел было ответвление, однако, ступив в него, увидел только бездонный колодец, в который беззвучно падали капли. Поспешно отступив, он глянул вверх: там, будто связка огромных полых стеблей камыша, целились в него каменные трубы, роняя капли. Зрелище было странное и по-своему красивое. Илуге подумал, как далеко в земле тянутся эти чудесные трубы.
Сзади зашуршали шаги двух человек. Илуге обернулся и увидел мокрого Ягута и Яниру в сухой одежде. Уже открыл рот, чтобы выругаться, но промолчал. Какое это сейчас уже имеет значение?
Они шли еще долго, очень долго. Сначала кончилась веревка Илуге, и они навязали на нее новую. Проход сменился еще одной пещерой, высокой и узкой, без всяких ответвлений, потом опять потянулся куда-то вперед и вниз. Ручеек журчал под ногами, но было скользко, и можно было в любой момент оступиться. Кончилась вторая веревка, потом третья, а они никак не могли дойти до конца.
Илуге остановился, обреченно держа в руках обрывавшуюся веревку, и глядел в темноту.
– Мы вернемся, – нерешительно сказала Янира, – Возьмем новые веревки.
– Погоди, – прогудел Ягут, опуская девушке руку на плечо, – Вы идите. Я останусь с факелом, – В таком узком тоннеле деваться некуда, так что все равно, если будете возвращаться, наткнетесь на меня. Идите. Может, уже совсем близко…
Они двинулись дальше. Идти без веревки было не страшно, пока сзади горел факел Ягута, но потом… потом Янира уже откровенно прижалась к нему. Илуге казалось, что в темноте рядом по стенам движутся какие-то тени, что эти тени что-то невнятно шепчут ему…