– Ну, так ты дашь мне своих людишек? Некоторые, верно, знают это чертово болото. Вот, чувствую, где-то недалеко должен быть схрон.
Напрасно псковская надежа и опора (надежа и опора – без всяких кавычек, это и в самом деле было так) полагал, что юная атаманша его внимательно слушает. Какое там! Взбалмошная девчонка не отрываясь смотрела на меч, широко распахнутые очи ее сверкали, словно два изумруда.
И как тут было поступить? Князь своему слову хозяин: сказал – сделал. Улыбнулся, вытащил меч и, осторожно взяв его за клинок, протянул рукоятью к деве:
– Сей клинок зовется «Викинг»! Надеюсь, милая, тебя известно такое слово?
– Еще бы!
– Викинг! Вот ныне твоя новая хозяйка, – выспренно промолвил Довмонт. – Дарю тебя. Заклинаю тебя. Будь верен Рогнеде-деве, как был верен мне.
– Викинг… – приняв меч, разбойница истово поцеловала лезвие, с таким жаром, что едва не порезалась. – Викинг…
Из глаз девушки потоком хлынули слезы… Рогнеда беззвучно плакала, никого не стесняясь. Рыдала от радости, гордости и счастья! Не каждому, далеко не каждому дарили мечи. О простолюдинах речь вообще не шла – какой меч у простолюдина? Простолюдину меч не нужен, нужны только деньги да о собственной подлой шкуре забота. Меч – для того, кто готов отдать всё. Кто готов на всё, кто отважен и полон презрения к смерти. Для кого вся жизнь – игра. Как для Рогнеды.
Обняв девчонку за плечи, Довмонт заглянул ей в глаза и ласково молвил:
– Ну… больше не боишься драконов?
Разбойница улыбнулась:
– С таким мечом – нет. Этот клинок заколдован… я чувствую… вон, какой он горячий!
– Так мы сегодня куда-нибудь пойдем?
Юная атаманша пришла в себя довольно быстро. Повесила через плечо отданные вслед за мечом ножны, махнула рукой своим… Разбойники, кстати сказать, почтительно держались в отдалении, на глаза не лезли, прятались за деревьями и кустами. Князь даже не мог бы определить, сколько их – полдюжины, дюжина или намного больше?
– Юхан, Кнут, Славута… – быстро распорядилась Рогнеда. – Вы знаете трясину – пойдете впереди. Остальные… Сколько нам нужно людей, князь?
– И этих троих вместе с тобой – вполне достаточно.
Довмонт быстро прикинул расклад. Четверо – ну, пусть, шестеро – людокрадов, именно столько влезало в ту лодку, о которой рассказывали рыбаки. Вот, пожалуй, и все. Тайное убежище на болоте Маточкин Мох вряд ли могло быть очень большим – кто-нибудь о нем да прознал бы, а слухами земля полнится. К тому же крупную шайку давно заметили бы – те же люди Рогнеды. Нет, если и больше, то ненамного. Кроме тех, кто в лодке, еще охрана схрона – парочка человек.
Разбойники выглядели вполне солидно – здоровые молчаливые парни, чем-то неуловимо похожие друг на друга. Все плечистые, бородатые, со светло-русыми волосами, только один лишь чуть-чуть рыжеват. Впрочем, в лица их Довмонт не всматривался – не княжье дело. Рогнеда сказала, что это – ее верные люди. И больше ничего не надо было говорить – атаманше князь верил.
Кроме этих парней и самой атаманши, стоившей в бою по крайней мере двух добрых бойцов, еще и князь со своими людьми. Всего получалось восемь. Наверное, где-то даже и маловато. К тому же сыскные вряд ли хорошо управлялись с оружием, все же не профессиональные воины, не из дружины. Подумав, Довмонт попросил у Рогнеды еще с полдюжины бойцов и кое-какое оружие. Себе, взамен меча, он выбрал небольшой шестопер – насажденное на рукоять увесистое стальное яблоко с шестью платинами-перьями. Несмотря на вполне изящный вид – орудие убойное, при хорошем ударе живенько башку расшибет. Да и не так тяжел, как палица – той инерции нет. Шлем, может, с первого раза и не пробьет, но ведь удар всегда можно подправить – угодить в забрало-личину. А уж, если забрала нет… так и глаз можно вышибить запросто.
Сыскные подобрали себе оружие попроще – короткие копья, разбойники же в основном были вооружены секирами, ну и теми же копьями-сулицами, а кое-кто – и толстыми – на медведя – рогатинами. Ножи да кистени, к слову сказать, изначально имелись у всех, у разбойных же нашлись и луки со стрелами.
– Ну, что же… – оглядев всех молодцов… и одну девицу… Довмонт остался вполне доволен. – Можно и в путь. Чай, недалеко. Думаю, к вечеру обернемся.
Первыми двинулись в дорогу разбойники – они знали местность, за ними – князь со своими людьми.
– Господине-е-е! – закричал, догоняя, лодочник, про которого все давно уже позабыли. – Господине, а я? Мне-то что делать? Ждать вас, не ждать?