Псковский защитник обернулся:
– А, пожалуй, жди. Ежели к утру не явимся, греби во Псков за подмогой. Именем Тимофея-князя скажешь! Сиречь – Довмонта.
Поклонившись едва ли не до земли, лодочник приложил руку к груди и еще долго провожал уходивших в заросли воинов самым преданным взглядом. После чего вернулся в свою ладейку и, расположившись на корме, пожаловался гребцам:
– Ну, мы, робяты, и попали. Прямо как кур во щи. Тут целую ночь ошиваться – несладко… и не подождать – нельзя. Ох, Господи-и-и… Ладно, там поглядим, чего делати.
Кольша Шмыгай Нос хоть и казался маленьким да глупым, но таковым вовсе не был. Нет, маленьким-то – да, но не полным дурнем. Кое в чем разбираться научился, такая уж жизнь была, что давала не пирогов, а в морду. Когда сбежал из лесу от злых людей, поначалу домой, на усадьбу к Мордухе-вдове подался. Мордуха хоть и врезала сразу же промеж глаз кулачищем – мол, где столько времени шлялся? – но на улицу все же не выгнала и даже покормить велела. Не шибко-то, конечно, покормила, но миску вареной холодной полбы отроче навернул с удовольствием, только за ушами хрустело. Правда, часа через два снова проголодался, но это уже другая история.
После еды Кольшу сразу же двор подметать послали, а опосля – на задворье, навоз на огород раскидать. Вот и раскидывал отроче, работал вилами не покладая рук – так с виду казалось. На самом-то деле – не шибко-то и старался… Вернее – старался… работу до самого вчера растянуть, или хотя б до полудня. Заодно, улучив момент, проверил свое сокровище – закопанный под кучею пфенниг. Цела была серебряха, на месте! Никакой гад не присвоил, не отыскал. Да и кому надобно в навозной-то куче ковыряться?
Вот и Кольша не ковырялся. Денежку обратно закопав, пошатался у забора – глядел, как его челядины ставят, да давал, стервец, советы, хоть никто их и не просил. Потом челядинам всякие байки рассказывал, чтоб они, если что, сказали вдовице – дескать, работал парнишка рук не покладая! Сама-то Мордуха этого всего не видела – в ближнюю церкву после обеда сходила да легла себе почивать.
Вот и осмелел отроче без пригляду. Уселся рядом с забором и давай языком чесать. Чего ж не почесать-то? Язык, чай, не вилы, не устанешь. Сначала рассказал челядинам про белого змея, что на дальних болотах водится, да всех проходящих ест, особливо – молодых девок.
– Они ему слаще, девки-то, – пояснив, Кольша глубокомысленно поковырялся в носу и уже собрался было продолжить, как вдруг увидал подходившего к воротам усадьбы мужика. Ростом хоть и невелик, да плечистый, жилистый. Пегая борода, лицом неприметен… Да Шмыгай Нос сразу узнал того самого, из лесу… с берега… Вот он, убивец-то!
Мужик этот, конечно, Кольшу не видел, однако парнишка сразу насторожился – жизнь научила во всякие совпадения не верить. Ой, не зря живодерина этот пегобородый вокруг усадьбы круги нарезал, ой не зря! Вдруг да про Кольшу узнает что? Вдруг да начнет про отроков убиенных выспрашивать? Всякое ведь может быть, даже и то, чего вроде бы ну никак быть не может.
Насторожился отроче, с забора слез… Тут и хозяйка проснулась, послала парня с поручением на рынок. Шмыгай Нос поручение добросовестно выполнил – капусты два кочана, вдовице торговцем одним обещанные, на усадьбу едва принес, до того тяжелые. Принес, снес на кухню, опять с челядинами словцом перекинулся, а тут, на кухне-то, и Никанор-закуп сидел-отдыхал. Вот Никанор-то и молвил про погибших. И еще добавил, мол, ищут и еще какого-то отрока… Какой-то мужик на Великой улице расспрашивал, у корчмы. Корчму на Великой Кольша знал, да и мужика не в меру любопытного, кажется, уже видел… вот здесь вот, рядом с усадьбой.
Вот тут парнишка и сообразил – ложка! В ней, заразе, все дело. Оставил ведь ее там, у кострища. Такие дела пошли, что некогда забирать было. Убивцы же, видать, ложки увидали да сообразили – четыре-то на троих многовато будет. Четвертого надо искать. Его – Кольшу.
Так Шмыгай Нос рассудил и тут же вечером сбег, прихватив закопанные под навозной кучей сокровища – серебряный пфенниг, конский волос, вытащенный по случаю из хвоста одного боярского коня, да кованый рыболовный крючок. Что ж – на первое время хватит.
Куда идти, Кольша знал – к скоморохам, их ватагу он еще раньше присмотрел на торжище. Там девчонка одна была, с виду добрая – шары да обручи кидала. За ней-то Шмыгай Нос и пошел… до самого берега Великой-реки, там уж к костру скоморошьему вышел, попросился покушать. Ватажники отрока не погнали, накормили ухой… Вот и прожил Кольша у скоморохов – маски помогал делать да рыбу ловил. Может, и прижился бы в ватаге, кабы не случай…