– Помоги, святой Николай Мир-Ликийский!
Выждав некоторое время, беглец мысленно осенил себя крестным знамением, отцепился от пня и поплыл к острову… Поначалу плыл ходко, а потом едва не утонул, запутавшись в ряске, ну да святитель Николай помог. Выбрался Кольша на мысок, к кусточку… выполз, улыбнулся радостно… и ту же услышал издевательское, с едва уловимым акцентом:
– Ну и зачем ты, дурень, в болото сунулся? Навсегда здесь захотел остаться? Клянусь Перкунасом – теперь останешься! Один отрок у нас уже есть… второй не особо и нужен…
Через пять верст пути князь со своими людьми и разбойниками вышли к болоту Маточкин Мох. Трясина начиналась сразу за лесом и тянулась неизвестно куда, исчезая в предвечернем тумане. По краю болотины густо росли желтоватые камыши, осока и рогоз. Где-то неподалеку гулко кричала выпь, носились над самой ряской какие-то стремительные черные птицы. Полчища жадно зудящих комаров атаковали путников, так что пришлось намазаться особой мазью, что нашлась у Рогнеды в переметной суме.
– Запасливая ты, – улыбнулся Довмонт, глядя, как юная атаманша ловко втирает мазь в шею и кисти рук.
Девушка покивала:
– А ты как думал? Здесь ведь кругом одни леса да болота. Комарья с мошкой – жуть! Говорят, в старину, в языческие еще времена, казнь такая была. Привязывали голого человека в лесу, оставляли комарам да мошке на съедение. Вот за ночь-то всю кровь из него и выпивали.
– Зря это все, – посматривая на своих спутников, неожиданно промолвил князь. – В это болото мы точно не сунемся.
Передав мазь Степану, разбойница подбоченилась:
– Почему ж нет? Коль уж начал делать – делай!
– Так ведь трясина непроходимая!
– Непроходимая? Ну, это кому как.
– Так ты знаешь путь! – потер руки надежа и опора Пскова. – Раньше-то что молчала, негодница? Ну, ладно, ладно, не дуйся. Знаешь – так пойдем. Там, за болотом – что?
– Сначала, по гати, небольшой островок – Комариный.
– Хорошее название, доброе.
– Там и отдохнем, а к ночи ближе на Черный остров выйдем. Он большой, длинный, – Рогнеда развела руки в стороны, словно хвасталась пойманной рыбой. – Если супостатов твоих там увидим – нагоним. Если нет – уйдем. Дальше я там тропинок да гатей не ведаю. Чужая земля.
– Так и сделаем, – согласно кивнул Довмонт.
На краю болота оставили лошадей и с ним двух парней из шайки – стеречь. Дальше зашагали по гати, вслед за Рогнедою. Тайная болотная тропа почти вся скрылась под ряскою, так, что совсем не было видно, куда ставить ноги. Однако юная атаманша шагала вполне уверенно и быстро, вовсе не пользуясь слегой. Видать, неплохо знала путь… или условные знаки. К примеру – вон тот большой серый камень, или вот ту кривую сосну… одинокую высохшую осину с алой ленточкой на верхушке. Над путниками тучами вились комары… правда, не кусали – мазь оказалась весьма действенной.
Гать постепенно поднималась, вот уже и показались, стали видны бревна. Настил вел прямо на островок, поросший чахлыми кустами и ельником. Верно, это и был Комариный.
– Всем – отдохнуть, оправиться, – выбравшись на берег, Довмонт улыбнулся. – Мальчики – налево, девочки – направо. Впрочем, у нас тут лишь одна девочка…
Разбойница отмахнулась, но послушно пошла направо, в заросли можжевельника, за которыми виднелась приземистая кривая сосна. Вернулась юная атаманша очень даже быстро, весьма озабоченная. Подошла, взяла князя за руку:
– Ты должен это видеть. Идем.
Бросив беседу, Довмонт послушно зашагал сзади. Рогнеда никогда слов на ветер не бросала. Если сказал – «должен», значит, нужно было идти.
– Вот, – протиснувшись сквозь можжевельник, разбойница указала на сосну…
К ее корявым ветвям был привязан голый по пояс отрок, и тучи зудящих комаров не оставляли никаких сомнений, зачем это было сделано.
– Казнь, – тихо промолвила девушка. – Похоже, он мертвый уже. Помоги снять.
Князь вытащил нож и, подойдя к сосне, перерезал связывающие мальчишку путы… Несчастный вдруг дернулся, застонал, бледное лицо его скривилось от боли…
– Мазь! – Рогнеда бросилась обратно.
Уложив отрока на траву, князь достал плетеную баклажку:
– Пей! Вот так… во-от… Не подавись только.
Отрок принялся жадно пить, быстро звучно глотая. Тут подоспела и разбойница, обмазала мазью грудь и спину мальчишки, улыбнулась…
– Волдыри спадут скоро, ага… Князь, я думаю, ему поспать надо. Хотя бы чуть-чуть…
– Не надо, – слабая улыбка тронула побелевшие губы. Светлые глаза распахнулись, насколько могли. – Я спать не хочу… А вот попить… и еще – поесть бы…