- «Странные гости!» - насмешливо передразнил Ингвар. - Не думаете же вы, что этот самый потомок Эохо являлся с визитами, завернувшись в свою «занавеску»?
- Вы же ходите с визитами в этой вашей блузе? - фыркнул Митя. - Может, он тоже пренебрегает условностями. А мог бы появляться без «занавески», как приличный человек, не пришлось бы по пещерам прятаться! - и он решительно потянул стягивающие бумаги шпагат.
- Условностями тут пренебрегаете вы! - возмутился Ингвар. - Вы не можете читать чужие бумаги! А еще называете себя светским человеком.
- У вас неправильные представления о свете, Ингвар, - переворачивая страницу, хмуро пробормотал Митя.
- Думаете, разберетесь лучше Свенельда? - воинственно поинтересовался Ингвар.
- Думаю, что нам с вами следует хорошенько подумать ... - Митя хмыкнул над неуклюжестью собственных слов, но исправляться не стал, - стоит ли и правда рассказывать Свенельду Карловичу о просьбе его бывшей cynpyги.
Ингвар немедленно это и сделал - глубоко задумался.
- Но она же на вас ... на нас надеется!
- Ее надежды всего лишь окажутся напрасными. В конце концов, вы чей брат – ее или Свенельда Карловича? - Митя свернул бумаги и сунул в ящик под седлом автоматона.
- Что вы там вычитали? - пробурчал Ингвар.
- Лаппо-Данилевский закладывает приданое жены.
— Это она и сама нам сказала!
- Только вот он не в банк его закладывает, - задумчиво продолжал Митя. – А совершенно частному лицу. Вовсе не банкиру.
-А кому?
- Портному, Ингвар, он закладывает его портному.
Имя Якова Альшванга красовалось на каждой странице.
Глава 4. Топор для училки
Неспешной автоматонной рысцой они подъехали к дому. Погруженный в раздумья Митя остановился у закрытых ворот. Пару минут посидели. Наконец Ингвар раздосадовано буркнул:
- Какой же вы все-таки... удивительный человек! - вылез из седла паро-кота и пошел отворять ворота.
Вынырнувший из своих мыслей Митя сперва растерянно поглядел Ингвару вслед - что это он, вроде бы с утра ладили? А поняв, воззрился на Ингвара в изумлении. Неужели германец думает, что действительно, в самом деле есть выбор, кто из них двоих вылезет из седла и распахнет створки? Если кто здесь удивительный человек, так это Ингвар!
Створки разъехались, и Митя неспешно повел автоматон в стойло. Следом въехал надутый Ингвар. Митя раздраженно передернул плечами: если германцу угодно обижаться, то кто ж ему Живич? Митя потянул рычаг, сбрасывая давление. Зашипело. Митя подождал пока белые облачка перестанут виться у точеных стальных копыт, и выпрыгнул из седла, стряхивая с плеч плащ. Рядом спускал пар автоматон Шабельских. Вот бы и с Ингваром так - открыл клапан и пшшшш ... никаких тупых обид!
Шипение затихло, Митя повесил гоглы и плащ на крюк, шагнул к дверям и лишь тут понял, что в доме творится суета. Из задней двери дома сперва выскочила Маняша, окинула дворик паническим взглядом и тут же спряталась. Затем появилась Леська - тоже огляделась, покачала головой, и скрылась. Последним чертиком из табакерки вылетел Антип, рысцой оббежал двор и зычно проорал в распахнутую дверь:
- Никак нет, барыня, нету ее здеся!
- Боже мой, куда же делась эта несносная девчонка, мисс Джексон ее ждет! - донесся плачущий голос тетушки.
- На чердаке зараз ще поглядим, не извольте беспокоиться, барыня! – энергично ответила Леська и дверь снова захлопнулась.
Митя задумчиво хмыкнул, оглядел бывшую конюшню, приспособленную Ингваром под мастерскую: с приткнувшимся в углу маленьким токарным станком, тисками, столом, заваленным мотками проволоки и кусками металла. И безапелляционно скомандовал:
- Вылезайте, кузина!
Ответом ему была тишина, только Ингвар удивленно обернулся.
Митя подождал мгновение и уже нетерпеливо потребовал:
- Вылезайте, вылезайте! Вы же понимаете, что мы с Ингваром вас в два счета найдем и сдадим вашей маменьке для наказания за глупые прятки, да еще в таком опасном месте, как мастерская.
- А нечего в доме всякие опасные штуки заводить! - через мгновение откликнулся тоненький склочный голосок, и кончики Ниночкиных косичек, как рожки жука, высунулись из-под стола. - Я вот скажу, что это вы меня украли!
- И на базар сволокли ... - пробормотал Ингвар, подтягивая крепление на ноге паро-кота.
- Продавать задешево.
- А если обратно забрать - так уже задорого, - подхватил Митя.
- С двойной доплатой!
- Шутите? С тройной! - вытягивая из автоматона саквояж с ценными бумагами, закончил Митя, и уже совсем тихо пробормотал. - Если вдруг что - так и скажем - доплата за Ниночку, - они с Ингваром переглянулись и дружно хмыкнули.
Зашуршало, и Ниночка выползла из-под стола целиком. Митя поморщился, но вовсе не потому, что на ее подол налипли клочья паутины, а чулки и туфли покрывал слой пыли. Единственным достоинством шерстяного, под горло, платьица девочки была его новизна. Шерсть даже на вид казалась грубой, и должна была неприятно раздражать везде, где не защищали нижние юбки и сорочка. Пуговицы дешевые, да и сидело платье откровенно худо, потому что куплено было на вырост. Тетушка весьма бережливо обращалась с деньгами, что выделил отец на обзаведение, но эта рачительность не радовала. Ниночка выглядела как дочь вдовы титулярного советника, живущей на оставшийся от мужа пенсион. А вовсе не как племянница главы губернскою Департамента полиции, и уж тем более не как кузина почти что Истинного Князя!
- Вы - злые мальчишки! - угрюмо сказала Ниночка, нацеливая в них рожки торчащих косичек.
- Как можно! - искренне возмутился Митя. - Злой тут только я, Ингвар у нас весьма положительный юноша.
- Положительный — это значит, хороший? - деловито уточнила Ниночка и получив подтверждающий кивок, гневно помотала головой. - Хороший с плохими не дружит, а ты с Митькой дружишь!
Кажется, Ингвар хотел сказать, что вовсе не дружит. Он даже рот раскрыл, да так и замер. Движение мысли отчетливо рисовалось на его лице, он хмурился, морщил нос, прикусывал губу и вдруг почти прошипел:
- Чем вам, мадемуазель Фомина, так плох ваш кузен?
В его голосе Митя с изумлением услышал такие знакомые, родные собственнические нотки.
- Он дурной мальчишка и едва не разбил сердце своего бедного доброго папеньки! - явно повторяя чужие слова отбарабанила Ниночка.
С губ Мити сорвался совершенно неприличный, похожий на тихое хрюканье смешок. Он никогда не жаловался на воображение, но представить отца в роли «бедного-доброго» ему решительно не удавалось.
- И никакой он мне не кузен, потому что своему папеньке он вовсе даже не сын - так все говорят! - она вдруг печально вздохнула и пожаловалась. - Только я совсем не понимаю, как так может быть? Тебя, наверное, цыгане подкинули? - с надеждой спросила она.
Сдавленное хрюканье перешло в хрюканье громкое.
- Фейри в люльку подложили ... - ломким от смеха голосом выдавил Митя.
- Правда? - личико Ниночки вдруг вспыхнуло, она прижала руки к груди, приподнялась на носочках и зачастила. - Как в той альвионской сказке, что мне мисс читала? А эти фейри, они взаправду есть? Маленькие, как куколки, и с крылышками? Как же они тебя несли: такие малыши? Ты же тяжелый!
- За уши? - предположил Ингвар.
— Вот идите на урок к мисс Джексон. там и спросите, - пробурчал Митя. Ингвар и сарказм, пусть даже такой детский, все же нарушал некие глубинные принципы существования.
- Нет! - вырвавшийся у Ниночки вопль был резким, как крик чайки, и девочка стремительно кинулась обратно под стол.
В последнее мгновение Митя успел поймать ее за обтянутую толстым вязаным чулком ногу и потянуть обратно, за что тут же чуть не получил второй ногой по уху.
Подоспевший Ингвар нырнул под стол, в четыре руки они ухватили девочку подмышки и выдернули наружу.
- Не пойду! Не пойду! - девчонка билась в их руках как выброшенная на берег рыба. - Она злая, злая, злая!