В эту сложную интригу был легко втянут и австрийский посол. «Красавец Клеман» представлял один из старейших домов Европы, пусть одряхлевший, побитый, но укорененный в истории. Признание Австрии в «день X» значило бы очень много с точки зрения легитимации при переменах на французском троне. Для Меттерниха Каролина тоже была не просто красивой женщиной. И не только из тщеславия привлекала его сестра императора, хотя этот мотив не следует исключать. Его самолюбию льстил тот факт, что он мог носить браслет из ее волос. Каролина, женщина политическая, служила, естественно, источником ценнейшей информации. Можно сказать, что их политический интерес друг к другу был взаимным. Наполеон сквозь пальцы смотрел на эту связь сестры. Ему приписывают слова, сказанные Каролине по данному поводу: «Забавляйтесь с этим вертопрахом, он нам еще пригодится». Вскоре, однако, Лаура Жюно берет реванш у Каролины. Клеменс легко поддался ее очарованию. Если в первой связи было больше политики, то во второй — чувства. Агентам Фуше нелегко было поспевать за неутомимым австрийским послом, порхавшим между возлюбленными и салонами. Из наиболее часто посещаемых им салонов стоит отметить салон мадам де Суза, бывшей графини Флао, бывшей любовницы Талейрана. Ее сын был молодым, делавшим эффектную карьеру офицером, любовником падчерицы Наполеона Гортензии Богарне. Через много лет он станет французским послом в Вене, а его мать сравнительно скоро — источником серьезных неприятностей для Клеменса.
Наконец в Париже появилась Лорель с детьми. Ей пришлось преодолеть очень сложный маршрут из Дрездена до Парижа через боевые порядки прусских и французских войск. Не без гордости за свою жену Клеменс говорил, что мадам Меттерних обнаружила незаурядные способности и вполне могла бы командовать войсками. Меттернихи обосновались в доме по соседству с дворцом, служившим резиденцией австрийскому послу времен Кауница графу Мерси. Меттерних хотел бы устраивать эффектные приемы, но Лорель и в Париже не могла играть роль хозяйки салона. У нее не было для этого ни внешних данных, ни духовных потребностей, ни тщеславия. Кроме того, у нее ухудшается состояние здоровья.
Зато Клеменс получил полную свободу, которую использовал достаточно широко, что не мешало ему, как и в Дрездене, и в Берлине, скрупулезно выполнять свои прямые служебные обязанности. Курьеры преодолевали путь между Веной и Парижем туда и обратно за 12 дней. Из Парижа они регулярно увозили в австрийскую столицу обстоятельные доклады с серьезной и весьма оперативной информацией. Иногда объем депеш, отправленных с одним курьером, достигал 200 исписанных с двух сторон листов. Работу свою он делал со вкусом, она стала для него внутренней потребностью, интеллектуальным удовольствием. «Ни дня без строчки», — эти слова как будто бы о нем.
Победа Наполеона над Пруссией побудила Меттерниха еще серьезнее отнестись к идее австро-французского союза. Только на этом пути казалось возможным сохранить целостность Габсбургской империи и блокировать угрозу франко-русского союза. Наполеон и Талейран не раз искушали Австрию перспективой союза. Делать это Талейрану было тем проще, что он искренне (если эти слова можно использовать по отношению к нему) желал франкоавстрийского сближения, видя в нем ключ к равновесию и покою в Европе. В беседе с австрийским генералом и дипломатом Винцентом вскоре после разгрома Пруссии Наполеон жаловался, что вынужденная война отвлекла его от создания с участием Австрии барьера против России. В начале марта 1807 г. в промежутке между Прейсиш-Эйлау и Фридландом Наполеон писал Талейрану: «Покоя в Европе не будет, пока Франция и Австрия или Франция и Россия не станут действовать совместно. Я неоднократно предлагал это Австрии, предложение остается в силе… Результатом из всего этого должна быть система либо между Францией и Австрией, либо между Францией и Россией»[110].