Однако всех этих ужасов можно было избежать, если вовремя позвать сноходца, того самого, которого выпотрошили в замке Бреннен и набили соломой. Тогда, если заболевший Сонной немочью еще дышал, сноходец уходил в Долину Сна и как-то умудрялся привести заблудившуюся душу обратно и водворить ее в тело.
Вот на этом-то я и попалась.
Так уж получилось, что однажды я пришла убираться в спальне Милы. Утро было позднее, а Милка все еще бессовестно дрыхла. Я специально стала греметь дужкой ведра и с грохотом отодвигать стулья, но Мила и не думала просыпаться. Когда я дошла до мытья полов под кроватью, у меня руки так и чесались подергать ее за косы, я остановилась над спящей, размышляя, насколько мне за это попадет от матушки… И вдруг увидела.
Я увидела, что Мила стоит рядом с кроватью – и одновременно лежит на ней. А еще, что Мила – та, которая стоит, – опутана тонкой багровой паутиной, блестящей, кое-где, как мне тогда показалось, в мелких кровавых сгустках. Паутина эта тянула Милу к пятну, которое походило на марево над пашней в жаркий день. Пятно колыхалось, расплывалось, и с каждым мгновением Мила пододвигалась к нему все ближе и ближе.
– Мила, – выдохнула я, немея от ужаса.
Как же так?
Вот же она, дрыхнет себе на кровати.
И вместе с тем…
А Милка смотрела на меня так умоляюще-пронзительно и при этом молчала, что у меня дыхание застряло в горле. Я разглядела, почему она не может говорить, ее рот был зашит все теми же кровавыми стежками.
Все решилось в считаные мгновения.
Уже совершенно не соображая, что происходит, я протянула вперед руки, рванула к себе Милку, ту, которая стояла над собственным же телом. Я ее схватила за предплечья, поверх рукавов сорочки, изо всех сил дернула. Паутина лопалась с треском, и в тот миг, когда лопнула последняя липкая нить, Милка наконец подалась ко мне – а у меня под пальцами ее тело вдруг стало мягким, словно пух, и распалось золотой пылью.
– Милка, – прошептала я, и потом крикнула: – Мила-а-а-а!
– Ильса, – хрипло позвала та Милка, которая лежала на кровати и теперь проснулась, – что… было? Я помню, как меня куда-то затягивало… И спальня вся сделалась прозрачной, а ты…
Благословенный дух Пробуждения, Энне-аш, оставил во мне кусочек себя самого.
Именно поэтому я и увидела, как Милка уходит в Долину Сна, и именно поэтому успела ее схватить.
Ну а дальше… Говорят, Сонная немочь не забирает дважды. Мила была в безопасности.
А за регистрацию сноходца отваливали целое состояние.
Даже матушка живо сообразила, что же произошло в спальне. И теперь я еду в темной карете без окон, одна среди аристократов, прячу свои ужасные ноги и руки. Но страх потихоньку отступает. Они ведь не боятся того, что с ними сделают в замке Бреннен? Возможно, не все так плохо?
Карета остановилась.
Альберт приоткрыл глаза, встряхнулся.
– Ну, приехали.
Замок Бреннен встретил нас торжественной, почти потусторонней тишиной и пустотой. Когда я выбиралась из кареты – последняя, прячась за спины несостоявшегося герцога и Альберта, – почему-то ожидала марширующие шеренги защитников замка в черных балахонах, толпу отмеченных духами. Но нет. Ничего такого не случилось. Внутренний двор оказался совершенно пустым, безжизненным. Приоткрыв рот, я рассматривала внешнее кольцо замковой стены, по внутренней стороне которой паучьими лапами разбегались многочисленные деревянные лестницы и закрытые коридоры, огромное центральное строение, закрывшее полнеба, с беспорядочно разбросанными стрельчатыми окнами, в стеклах которых отражалось солнце. Деревянная черепица тускло блестела старым серебром, точно так же, как серебряные ложки матушки, когда их начистишь мелом. И все это… оказалось настолько красиво и величественно, что я не сразу сообразила: меня окликнули.
Оказывается, глазея на замок, я пропустила самое важное: к нам подошел высокий мужчина, немолодой уже, седоватый. Он был облачен в богатое одеяние из черного бархата – что-то вроде многослойной туники, длинной, ниже колен, – а на груди золотились вышитые звезды и еще какие-то символы. И теперь он строго уставился на меня. Альберт посторонился, давая этому господину меня рассмотреть. Я осторожно взглянула в лицо незнакомцу и поразилась тому, какой у него молодой и цепкий взгляд. А глаза цветом как ягоды ежевики…